Всё самое интересное

Обычный одесский мальчик Лейба Бронштейн. 1888 год.

Меньше чем через 30 лет этот мальчик станет известен всему миру под именем Лев Троцкий.

Полицейские ведут арестованную демонстрантку, схваченную во время столкновения фашистов и коммунистов. вызванного маршем, организованным британским фашистом Освальдом Мосли в лондонском Ист-Энде. 4 октября 1936 года.

4 октября 1936 года колонна активистов Британского союза фашистов Освальда Мосли решила пройти маршем через Ист-Энд — один из беднейших районов Лондона, в котором проживало много евреев. Для противодействия маршу на улицы Ист-Энда вышло несколько тысяч (называются числа до полумиллиона) местных жителей, включая еврейские и ирландские группы, а также активистов левых организаций (социалисты, коммунисты, троцкисты, анархисты). На улицах были сооружены несколько баррикад. Несмотря на попытки 10 000 полицейских (в том числе 4 000 конных полицейских) — а это было официально разрешенное мероприятие — прорвать баррикады и позволить фашистам пройти, марш был сорван.

Битва на Кейбл-стрит была существенным фактором, приведшим к принятию Закона о порядке в публичных местах (Public Order Act, 1936), который потребовал получения разрешения у полиции на проведение политических маршей и запретил ношение политической униформы в публичных местах. Считается, что это сыграло заметную роль в ослаблении влияния БСФ до Второй мировой войны.

Марлен Дитрих на коленях перед Константином Паустовским. 1963 год.

История одной фотографии.

Марлен Дитрих приехала в 1963 г. с концертами в Москву.

В конце концерта на сцену ЦДЛ вышел с поздравлениями и комплиментами большой начальник из кагэбэшников и любезно спросил Дитрих: "Что бы вы хотели еще увидеть в Москве? Кремль, Большой театр, мавзолей?"

И эта как бы недоступная богиня в миллионном колье вдруг тихо так ему сказала: "Я бы хотела увидеть советского писателя Константина Паустовского. Это моя мечта много лет!"

Сказать, что присутствующие были ошарашены, - значит не сказать ничего. Мировая звезда - и какой-то Паустовский?! Что за бред?! Все зашептались - что-то тут не то! Начальник, тоже обалдевший поначалу, опомнился первым, дошло: с жиру звезда бесится. Ничего, и не такие причуды полоумных звезд пережили!

И всех мигом - на ноги! И к вечеру этого самого Паустовского, уже полуживого, умирающего в дешевой больнице, разыскали. Объяснили суть нужной встречи. Но врачи запретили. Тогда компетентный товарищ попросил самого писателя. Но и он отказался. Потребовали! Не вышло. И вот пришлось - с непривычки неумело - умолять. Умолили...

И вот при громадном скоплении народу вечером на сцену ЦДЛ вышел, чуть пошатываясь, худой старик.

А через секунду на сцену вышла легендарная звезда, гордая валькирия, подруга Ремарка и Хемингуэя, - и вдруг, не сказав ни единого слова, молча грохнулась перед ним на колени. А потом, схватив его руку, начала ее целовать и долго потом прижимала эту руку к своему лицу, залитому абсолютно не киношными слезами. И весь большой зал беззвучно застонал и замер, как в параличе. И только потом вдруг - медленно, неуверенно, оглядываясь, как бы стыдясь чего-то! - начал вставать. И встали все. И чей-то женский голос вдруг негромко выкрикнул что-то потрясенно-невнятное, и зал сразу прорвало просто бешеным водопадом рукоплесканий!

А потом, когда замершего от страха Паустовского усадили в старое кресло и блестящий от слез зал, отбив ладони, затих, Марлен Дитрих тихо объяснила, что прочла она книг как бы немало, но самым большим литературным событием в своей жизни считает рассказ советского писателя Константина Паустовского "Телеграмма", который она случайно прочитала в переводе на немецкий в каком-то сборнике, рекомендованном немецкому юношеству.

И, быстро утерев последнюю, совсем уж бриллиантовую слезу, Марлен сказала - очень просто: "С тех пор я чувствовала как бы некий долг - поцеловать руку писателя, который это написал. И вот - сбылось! Я счастлива, что я успела это сделать. Спасибо вам всем - и спасибо России!"

Марлен Дитрих описывала это так:

…Однажды я прочитала рассказ „Телеграмма“ Паустовского. (Это была книга, где рядом с русским текстом шёл его английский перевод.) Он произвёл на меня такое впечатление, что ни рассказ, ни имя писателя, о котором никогда не слышала, я уже не могла забыть. Мне не удавалось разыскать другие книги этого удивительного писателя. Когда я приехала на гастроли в Россию, то в московском аэропорту спросила о Паустовском. Тут собрались сотни журналистов, они не задавали глупых вопросов, которыми мне обычно досаждали в других странах. Их вопросы были очень интересными. Наша беседа продолжалась больше часа. Когда мы подъезжали к моему отелю, я уже всё знала о Паустовском. Он в то время был болен, лежал в больнице. Позже я прочитала оба тома „Повести о жизни“ и была опьянена его прозой. Мы выступали для писателей, художников, артистов, часто бывало даже по четыре представления в день. И вот в один из таких дней, готовясь к выступлению, Берт Бакарак и я находились за кулисами. К нам пришла моя очаровательная переводчица Нора и сказала, что Паустовский в зале. Но этого не могло быть, мне ведь известно, что он в больнице с сердечным приступом, так мне сказали в аэропорту в тот день, когда я прилетела. Я возразила: „Это невозможно!“ Нора уверяла: „Да, он здесь вместе со своей женой“. Представление прошло хорошо. Но никогда нельзя этого предвидеть, — когда особенно стараешься, чаще всего не достигаешь желаемого. По окончании шоу меня попросили остаться на сцене. И вдруг по ступенькам поднялся Паустовский. Я была так потрясена его присутствием, что, будучи не в состоянии вымолвить по-русски ни слова, не нашла иного способа высказать ему своё восхищение, кроме как опуститься перед ним на колени. Волнуясь о его здоровье, я хотела, чтобы он тотчас же вернулся в больницу. Но его жена успокоила меня: „Так будет лучше для него“. Больших усилий стоило ему прийти, чтобы увидеть меня. Он вскоре умер. У меня остались его книги и воспоминания о нём. Он писал романтично, но просто, без прикрас. Я не уверена, что он известен в Америке, но однажды его „откроют“. В своих описаниях он напоминает Гамсуна. Он — лучший из тех русских писателей, кого я знаю. Я встретила его слишком поздно.

Паустовский прожил после этой встречи ещё 5 лет.

Дзирайя - откуда он пришёл и как стал быть.

Многие наверняка знают, что Дзирайя - это персонаж аниме "Наруто" и именно с этим аниме и отождествляют его имя. Однако в Японии он стал известен намного раньше того времени, когда вышла первая серия этого аниме.

Первое упоминание о персонаже по имени Дзирайя появляется в книге «Дзирайя моногатари», которую написал Канватэй Онитакэ. Главным героем книги был благородный разбойник по имени Дзирайя. По ней была создана постановка для японского кукольного театра дзёрури. «Сказание о храбром Дзирайе» было основано на этой работе; в период с 1839 по 1868 год несколько авторов написали 43 главы «Сказания», однако на момент прекращения оно не было завершено. «Сказание» пользовалось популярностью среди читателей: в библиотеке Эдо оно было вторым по количеству имевшихся экземпляров.

Драматург Каватакэ Мокуами поставил одноимённую пьесу для театра кабуки, впервые демонстрировавшуюся в эдоском театре Каварадзаки-дза в июле 1852 года. Главную роль Дзирайи исполнял актёр Итикава Дандзюро VIII, а роль его противника Оротимару - отец актёра, Итикава Дандзюро VII. Утагава Кунисада, один из известнейших художников укиё-э, изображал этих актёров, играющих роли персонажей «Сказания о храбром Дзирайе», на своих гравюрах. В 1921 году режиссёр Сёдзо Макино снял фильм «Гокэцу Дзирайя», главную роль в котором исполнял Мацуносукэ Оноэ. Персонажи «Сказания о храбром Дзирайе» продолжают оказывать влияние на современную японскую мангу, аниме и компьютерные игры.

Пленные французы из штурмового батальона 33-й гренадерской дивизии войск СС «Шарлемань» (1-й Французской) (33.Waffen-Gren.Div. der SS «Charlemagne», Franzusische Nr 1) перед генералом Леклерком (Philippe Leclerc, 1902—1947), командиром 2-й бронетанковой дивизии «Свободной Франции». Среди них: оберштурмфюрер Сергей Кротов (Serge Krotoff, 11.10.1911-08.05.1945, русский по происхождению, родился во французской колонии на острове Мадагаскар), унтершурмфюрер Поль Бриффо (Paul Briffaut, 08.08.1918-08.05.1945 года) и оберштурмфюрер Робер Доффа (Robert Doffat). 1945 год.

Их батальон был придан другой дивизии СС — 38-й гренадерской дивизии СС «Нибелунги». 29.04.1945 г. в ходе боя с американскими войсками 12 французов попали в плен, пытались бежать и затем были расстреляны по приказу генерала Леклерка в Карлштайне (ныне район города Бад-Райхенхалль).

Пленные держались с достоинством и даже вызывающе. Когда командир дивизии генерал Леклерк назвал их предателями и заявил: «Как вы, французы, могли носить чужую форму?» один из них ответил: «Вы сами носите чужую форму – американскую!» (дивизия была экипирована американцами). Говорят, это разозлило Леклерка, и он приказал расстрелять пленных.

8 мая 1945 года этих 12 пленных казнили. Тела бросили на месте и только через три дня их похоронили американцы.

Поль Бриффо и Робер Доффа в ноябре, Сергей Кротов в декабре 1947 года, и Раймон Пайрас (еще один из расстрелянных) в 1950 года были заочно осуждены и приговорены Судом департамента Сена к расстрелу за измену Родине.

Ведьминский свисток с лапой крысы. Начало 19 века.

Брюс Ли и Чак Норрис во время перерыва на съёмках фильма "Путь дракона" 1972 года.

В отличие от предыдущих фильмов с участием Брюса «Большой босс» и «Кулак дракона», этот стал для него настоящим апогеем в кино, ведь в нём он выступил уже не только представителем главной роли, но и режиссёром, сценаристом и продюсером. Раймонд Чоу, на чьей студии под названием Golden Harvest снимались все фильмы с участием мастера кунг-фу, решил дать Брюсу полную творческую независимость в связи с большим финансовым успехом предыдущих картин.

Ещё одним заметным преимуществом фильма стала финальная схватка с американским бойцом с характерным именем Кольт, которого исполнил уже будучи на тот момент семикратным чемпионом мира по каратэ Чак Норрис (для которого фильм стал дебютом в кино).

Женщины-военнослужащие СС голыми руками хоронят погибших заключенных концлагеря Берген-Бельзен под присмотром британских солдат. 1945 год.

После освобождения лагеря британцами, при очистке территории лагеря от трупов и захоронения тел солдатам СС было запрещено пользоваться перчатками, несмотря на серьёзную угрозу заражения тифом. Из-за этого 20 из 80 членов охраны лагеря (команды СС) заболели и умерли.

Гражданское германское население из близлежащих населённых пунктов было насильно привлечено к погребению 13000 тел узников лагеря. Они также должны были производить эти процедуры без перчаток и других защитных средств, под угрозой расстрела. Дома немецких граждан были использованы для временного расселения оставшихся в живых узников Берген-Бельзена.