графу толстому

Броня из графена по прочности превосходит алмазы

Современные пуленепробиваемые бронежилеты, как правило, все габаритные и тяжелые, но эта ситуация может измениться, если исследования, проводимые в Городском университете Нью-Йорка, принесут свои плоды. Ученые под руководством профессора Элизы Ридо (Elisa Riedo) обнаружили, что два слоя графена мгновенно затвердевают при ударе, демонстрируя при этом прочность алмаза. Напомню, графен — это «лист» из атомов углерода, соединенных вместе в виде сот, и толщина которого составляет один атом (моноатомный шар атомов углерода с гексагональной структурой). Это самый прочный материал в мире.

Бронежилет из диамина.

Исследователи создали новый материал диамин, состоящий из двух листов графена на подложке из карбида кремния. В обычном состоянии он описывается как легкий и гибкий материал, похожий на фольгу. Но если к нему применить механическое давление, диамин мгновенно становится прочным, как алмаз. Эффект этот длится короткое время. Если из этого материала сделать бронежилет, то он будет легким и удобным, а эффект точечного затвердевания при попадании пули человек даже не заметит. Теоретически, такую сверхпрочную, но при этом гибкую и легкую, подкладку можно пришить к любой одежде, сделав ее пуленепробиваемой.

Идею нового материала подал доцент Анжело Боньорно (Angelo Bongiorno), который разработал компьютерную модель, указывающую на то, что «графеновый бутерброд» будет обладать необходимыми свойствами, если два его листа правильно выровнять на атомарном уровне. 

Затем профессор Элиза Ридо и ее коллеги провели тесты на образце реального диамина, которые подкрепили теоретические выкладки Анжело Боньорно. Интересно, что эффект затвердевания происходит только при использовании двух листов графена — не более и не менее.

Легенда Франции - Жеводанский людоед. Пост длинный (экранов десять), поэтому если не хотите много скроллить - лучше не открывайте.

 Жевода́нский зверь — прозвище волкоподобного существа, зверя-людоеда, терроризировавшего север французской провинции Жеводан (ныне департамент Лозер) с 1 июня 1764 по 19 июня 1767 года. В течение трех лет было совершено до 250 нападений на людей, 119 из которых закончились смертями. Согласно другим источникам было зарегистрировано от 88 до 124 нападений, часто заканчивающихся смертью.

 Об уничтожении зверя объявлялось несколько раз, а споры о его природе не завершились даже с прекращением нападений. История Жеводанского зверя считается одной из самых известных загадок Франции, наряду, например, с легендой о Железной маске.

 Жеводанский Зверь описывался очевидцами как хищник наподобие волка, но размером с корову, с очень широкой грудью, длинным гибким хвостом с кисточкой на конце, как у льва, вытянутой мордой, как у борзой, с небольшими заострёнными ушами и большими, выдающимися из пасти клыками. Шерсть у Зверя была, согласно большинству очевидцев, желтовато-рыжая, но вдоль хребта на спине у него была необычная полоска тёмной шерсти. Иногда речь шла о крупных тёмных пятнах на спине и боках. Стоит отметить, что такое описание почти полностью соответствует описанию хищника гиены, за исключением его размеров.

 Зверь явно предпочитал добычу людей скоту — в тех случаях, когда жертва оказывалась рядом со стадом коров, коз или овец, зверь нападал именно на пастуха, не обращая внимания на животных. Обычными жертвами зверя были женщины или дети — работавшие в одиночку или даже по двое и не имеющие при себе оружия. Мужчины, как правило, работавшие в поле по нескольку человек и способные отбиться от хищника косами и вилами, жертвами практически не становились.

 Количество нападений заставляло многих людей думать, что они имеют дело не со зверем-одиночкой, а с целой стаей. Некоторые свидетели отмечали, что спутником Зверя было подобное ему животное — взрослое либо молодое. В некоторых источниках можно встретить упоминание о том, что рядом со Зверем один или два раза видели какого-то человека, что заставляло некоторых предполагать, что Зверя выдрессировал для нападения на людей некий злодей — хотя последнее относится уже к области связанных со Зверем мифов.

 Зверь никогда не попадался в капканы и ловушки, игнорировал отравленные приманки, в изобилии разбрасываемые в лесу, и в течение трёх лет успешно уходил от устраиваемых на него облав. Всё это свидетельствовало о том, что Жеводанский зверь вовсе не был обезумевшим хищником. Он отличался исключительным для волка интеллектом, вселявшим в суеверных крестьян убеждённость в том, что они имеют дело с оборотнем. Как свидетельствовал эпизод с почти удавшейся попыткой застрелить зверя в октябре 1764 года, он обладал редкостной живучестью, что только подтверждало эти суеверия (оборотня можно убить только серебряной пулей). Как ни странно, именно серебряной пулей зверь — если считать им уничтоженного в 1767 году волка-людоеда — и был убит.

 Первое упоминание о звере относится к 1 июня 1764 года, когда он сделал попытку напасть на крестьянку из города Лангонь, пасшую стадо коров в лесу Меркуар. Некое напоминающее волка существо выскочило из леса и бросилось на неё, но было отогнано быками из стада.

 Первой официальной жертвой зверя стала четырнадцатилетняя Жанна Буле, убитая 30 июня 1764 года близ деревни Юбак, в приходе Сент-Этьен-де-Люгдарес недалеко от Лангоня. В августе им были убиты ещё двое детей — девочка и мальчик, в течение сентября зверь унёс жизни ещё 5 детей. К концу октября количество жертв достигло одиннадцати. Затем зверь на месяц исчез, что было связано с его тяжёлым ранением двумя охотниками, а 25 ноября возобновил свою «деятельность», убив 70-летнюю Катрин Валли. В общей сложности в 1764 году пострадали 27 человек.

Осенью 1764 года, когда нападения Зверя уже приняли пугающие масштабы, на его уничтожение военным губернатором Лангедока графом де Монканом был направлен отряд из 56 драгун под командованием капитана Жака Дюамеля. Драгуны провели несколько облав в окрестных лесах и перебили около сотни волков, но поймать Зверя не смогли.

 В октябре 1764 года двое охотников, случайно наткнувшись на Зверя у лесной опушки, сделали по нему выстрел с расстояния не более десяти шагов. Выстрел поверг чудовище на землю, но оно тут же вскочило на лапы; второй выстрел снова заставил его упасть, однако Зверь все же сумел подняться и побежать в лес. Охотники следовали за ним по кровавым следам, однако всё, что им удалось найти — растерзанное тело жертвы Зверя — юношу 21 года, убитого ранее в тот же день. После этого на некоторое время нападения Зверя прекратились, но ближе к зиме возобновились снова.

 Начав в декабре 1764 года практически беспрестанную череду нападений — иногда по 2—3 нападения за день, 4 нападения и два трупа за один день 27 декабря — зверь продолжил её в январе 1765 года. В течение января зверь нападал на людей 18 раз, то есть через день, но не каждое нападение оканчивалось смертью жертвы.

 12 января 1765 года группа детей — тринадцатилетний Жак Портфе, с ним четыре мальчика и две девочки от 9 до 13 лет подверглись нападению Жеводанского зверя, но сумели от него отбиться, бросаясь в него палками и камнями (впрочем, зверь убил в тот же день малолетнего сына местного жителя де Греза). В феврале нападения продолжились с той же частотой, но зверю перестало «везти» — людям чаще удавалось от него уйти. Тем не менее, зверь в течение всей весны 1765 года нападал так же часто — через день. 5 апреля ему удалось напасть на группу из четверых детей и убить их всех — им не повезло так, как Жаку Портфе и его друзьям. Всего до 12 сентября, когда было совершено последнее убийство, Зверь унёс жизни 55 человек, в основном детей и женщин, совершив 134 нападения.

Отец и сын прибыли в Клермон-Ферран 17 февраля 1765 года, привезя с собой свору из восьми гончих, натасканных в охоте на волков, и посвятили несколько месяцев этой охоте. Они успели устроить несколько массовых облав, в крупнейшей из которых — 9 августа 1765 года — участвовало 117 солдат и 600 местных жителей. Тем не менее, достигнуть успеха им не удалось, а число жертв Жеводанского Зверя росло. Уже 11 августа, два дня спустя после большой облавы, Зверь словно в насмешку над охотниками напал на девушку по имени Мари-Жанна Вале. К счастью, ей удалось отбиться от Зверя. Ныне у деревни Полак в Лозере находится скульптура, изображающая это событие. Так или иначе, усилия отца и сына д’Энневалей были безуспешны.

 В июне 1765 года д’Энневалей по приказу короля сменил Франсуа-Антуан де Ботерн, носитель королевской аркебузы и Лейтенант Охоты. Он прибыл в Ле Мальзьё 22 июня. Де Ботерн начал методично прочесывать леса; в ходе трехмесячной охоты были истреблены 1200 волков.

 20 сентября 1765 года де Ботерн и его охотники (сорок местных добровольцев, 12 собак) обнаружили необычайно крупного волка, которого и сочли Жеводанским Зверем — он был поднят собаками из кустов. Выстрел де Ботерна поразил его в плечо; Зверь попытался бежать, но выстрел одного из охотников попал ему в голову, пробив правый глаз и череп. Животное упало, но, пока охотники перезаряжали ружья, Зверь вскочил на ноги и кинулся на де Ботерна. Второй залп отбросил волка назад, и на этот раз он был убит.

Убитый де Ботерном и его охотниками волк был 80 см в холке, длиной 1,7 м и весил 60 кг. Убитый зверь был назван «волком из Шаз» по находившемуся вблизи аббатству Шаз. Де Ботерн послал королю отчёт, в котором было заявлено: «В настоящем отчёте, заверенном нашими подписями, мы заявляем, что никогда не видели волка, которого можно было бы сравнить с этим. Вот почему мы полагаем, что это именно тот страшный зверь, который причинял такой ущерб королевству». Более того, в желудке волка были найдены несколько полос красной материи — это свидетельствовало о том, что волк из Шаз был людоедом.

 Чучело волка было доставлено в Версаль и предъявлено королю, де Ботерн получил значительное вознаграждение и был прославлен как герой. Убийства на некоторое время прекратились. Однако скоро стало очевидным, что волк из Шаз не был Жеводанским зверем.

 2 декабря 1765 года Зверь вернулся, напав близ Бессер-Сент-Мари на двух детей, 14 и 7 лет, а 10 декабря тяжело ранил двух женщин около Лашана. 14 декабря у деревни Полак от него чудом спасся молодой человек, а 21 и 23 декабря на счету «воскресшего» Зверя появились новые трупы. Зимой и весной он нападал на людей не так регулярно, как год назад — по три-четыре раза в месяц. Однако летом аппетиты Жеводанского зверя обострились, и нападения участились — до 1 ноября, когда, убив 12-летнего Жан-Пьера Олье около деревни Сушер, Зверь неожиданно снова канул в никуда — тем неожиданнее, что особо крупной охоты на него в это время не велось и особенно крупных волков, в отличие от предыдущего года, охотники не убивали. Всего за конец 1765 года и весь 1766 год Зверь совершил 41 нападение.

 Зверь не появлялся в течение 122 дней, то есть до весны 1767 года. 2 марта 1767 года Зверь убил мальчика у деревни Понтажу и возобновил свою «кровавую жатву», причём с двойной энергией, совершив в течение одного апреля 8 нападений, а в течение одного мая — 19 (в общей сложности 36).

 Граф д’Апше, не потеряв надежды уничтожить монстра, проводил в горах одну облаву за другой. Наконец, 19 июня 1767 года крупнейшая из таких облав — с участием более чем 300 охотников — увенчалась успехом: одному из них — Жану Шастелю — удалось застрелить чудовище.

 Жан Шастель, будучи чрезвычайно религиозным человеком, зарядил своё ружье именно освящёнными серебряными пулями и взял с собой Библию. Во время привала Шастель раскрыл Библию и начал читать молитву, и в этот момент из чащи выпрыгнул гигантский волк. Он остановился перед Шастелем и посмотрел на него, и Шастель выстрелил в упор, затем перезарядил ружье и выстрелил повторно. Две серебряные пули достигли цели — волк был убит наповал. Впрочем, вероятно, что все эти подробности были добавлены позже, чтобы приукрасить легенду. Благодарные жеводанцы собрали Шастелю весьма скромную награду — 72 ливра.

 Тушу волка возили по всему Жеводану из города в город, чтобы убедить поселян в смерти Зверя; затем, опять же набив из неё чучело, доставили королю. Но на этот раз чучело было сделано плохо и начало разлагаться; не выдержав запаха, Людовик XV велел избавиться от чучела. Что с ним сделали — загадка. По одним данным — выкинули на свалку, по другим — закопали на территории Версальского дворца или вовсе кремировали. С этого момента нападения Зверя прекратились.

 Таким образом, официальные документы того времени свидетельствуют о 230 нападениях, включая 51 случай увечий и 123 смерти. Благодаря точности и сохранности церковно-приходских книг эту цифру можно считать окончательной. Другие источники увеличивают количество нападений до 306.

 Как и волк, убитый де Ботерном, павший от руки Жана Шастеля зверь отличался огромными размерами и выглядел весьма необычно для волка. Королевский нотариус, бальи королевского аббатства Шазе Рош-Этьен Марен при помощи врачей Антуана Буланже и Кур-Дамьена Буланже, а также доктора Жана-Батиста Эгульона де Ламота из Соже обмерил тело зверя и составил его описание. Убитый Шастелем зверь был мельче убитого де Ботерном — лишь 99 см от верха головы до основания хвоста (что, однако, намного больше размеров обычного волка); тем не менее, у него была непропорционально крупная голова с сильно вытянутой мордой и длинными клыками и очень длинные передние лапы. Внимание осматривавших тело привлекло весьма необычное устройство глаза, а именно наличие третьего века — тонкой мембраны, которая могла прикрывать глазное яблоко. Зверь был покрыт очень толстой серо-рыжеватой шерстью с несколькими черными полосами.

 После вскрытия в желудке зверя нашли остатки предплечья маленькой девочки, погибшей накануне — следовательно, зверь был людоедом. Ряд очевидцев, видевших Жеводанского Зверя ранее, опознали его в убитом Шастелем монстре. На теле зверя нашли множество шрамов от ран разной давности; внизу правого бедренного сустава нотариус обнаружил дробовое ранение и нащупал под коленным суставом три дробинки — эту рану Зверю нанес лошадник де Лаведрин ещё в 1765 году, выстрелив в него из ружья. Таким образом, можно с достаточной долей уверенности считать, что убитое Жаном Шастелем животное и было тем самым Жеводанским Зверем.

ВЕРСИИ: 

До тех пор, пока Зверь не был убит, о его природе строили различные предположения: например, что речь идёт о сильно преувеличенных нападениях различных волков, что это loup-garou (оборотень), что это демон, вызванный неким колдуном или же кара от Всевышнего, посланная за грехи. Современные криптозоологи дают ему разные толкования, вплоть до реликтового саблезубого тигра или вымершего в период позднего эоцена (то есть более 40 млн лет назад) древнего хищника эндрюсарха. Тем не менее, криптозоологические объяснения выглядят крайне натянутыми, поскольку нет никаких достоверных свидетельств о появлении подобных животных в Жеводане и окрестностях раньше или позже 1764—1767 годов.

ВОЛК 

Волки чрезвычайно редко нападают на людей и вообще избегают встреч с человеком, но очень часто нападают на домашний скот. Обычно крупные хищники становятся людоедами по причине травмы, когда они не в состоянии охотиться на свою привычную дичь. Жеводанский Зверь же, однако, нападал на людей и в том случае, если рядом находились домашние животные — даже такая, казалось бы, лёгкая по сравнению с человеком добыча, как козы или овцы. Никаких следов травм на нём не замечали, это было необыкновенно сильное и быстрое животное, тем более — для волка. Существует вполне обоснованное мнение, что волки в прошлом были намного крупнее, чем сейчас, но по мере их истребления измельчали. Весьма вероятно, что нападения Зверя совершались разными волками-людоедами, а не одним монстром, а фантазия крестьян, сильно преувеличив их, приписала одному-единственному зверю, значительно к тому же исказив его внешность. Таких волков могло быть три: первый, самый кровожадный, был убит де Ботерном, второй погиб осенью 1766 года по неизвестной причине, возможно, попался в одну из расставленных в лесу западней, третий же и был застрелен Шастелем в 1767 году.

ГИЕНА

Некоторые теории обращают внимание на крайне необычную для волка внешность Зверя и предполагают, что речь идет о представителе другого вида — например, чрезвычайно экзотичной для Европы гиене. Гиены двух видов, хотя и очень редко, нападают на людей: это встречающаяся в Африке, на Ближнем Востоке и в Пакистане полосатая гиена и более крупная африканская пятнистая гиена, причем последние имеют размеры до 1,3 м в длину и до 80 см в холке. При нападении на людей гиены действительно предпочитают кусать жертву в лицо, как и Жеводанский Зверь; однако гиены плохо прыгают, и у них нет той лёгкой ровной рыси при беге, что приписывалась Зверю.

ГИБРИД ВОЛКА И СОБАКИ

Возможно, Зверь был особо крупным гибридом волка и собаки; подобные существа нередко рождаются при случках диких волков и домашних (одичавших) собак. Гибриды, в отличие от родителя-волка, не боятся людей и вполне могут напасть на человека.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ СЕМЕЙСТВА КОШАЧЬИХ

Некоторые детали в свидетельствах очевидцев наводят на мысль, что Зверь мог быть каким-то представителем семейства кошачьих — возможно, леопардом или ягуаром. Со слов очевидцев, Зверь имел длинный хвост, легко и грациозно бегал, прыгал на жертву, хватая её пастью за лицо или за шею, рвал когтями передних лап. Эти черты характерны только для крупных кошек и совершенно несвойственны псовым или гиенам.

Лев Николаевич после болезни. Ясная Поляна, 27 августа 1908 год.

Молодой Кристофер Ли (Саруман, Дракула, граф Дуку и многие другие) - один из самых харизматичных кинозлодеев в истории мирового кинематогрфа.

Шелкопряды съели графен и сделали шёлковую нить, которая проводит электричество

Дебют в кино Кристиана Бэйла (справа) - советский фильм по сказке Астрид Линдгрен "Мио, мой Мио" (в роли главного злодея Кристофер Ли - он же Саруман из "Властелина колец" и граф Дуку из "Звёздных войн"). СССР-Норвегия-Швеция, 1987 год. Режиссёр - Владимир Грамматиков.

Марк Хэмилл и Кэрри Фишер во время совместной фотосессии в промежутках между съёмками "Звёздных войн".

9 эротических фресок из Помпей

Огромные фаллосы, секс во время пикника, эротические сцены на стенах борделя. Как украшали свои дома жители древнего города, уничтоженного Везувием? Рассказывает Александр Бутягин, автор нового курса лекций о легендарных Помпеях и их трагической гибели 

Традиция украшать стены дома росписями — как внутри, так и снаружи — была почерпнута римлянами от греков. Использовались различные техники: писали по сухой штукатурке и по сырой. Последний тип росписи назывался al fresco (буквально «по свежему») — отсюда название «фреска». Впрочем, сейчас принято именовать фреской любую настенную живопись, и мы впол­не можем называть так изображения на стенах помпейских построек. 

Начи­ная с I века до нашей эры помимо орнаментов и архитектурных деталей фрески включали в себя фрагменты сложных живописных композиций, обычно ограниченные прямоугольной рамкой. Вероятно, они имитировали повешенную на стену картину на дереве (греки назвали ее «пинака», то есть «доска») и часто копировали произведения известных художников. Для этого использовались специальные альбомы образцов, среди которых заказчик мог выбрать понравившееся произведение искус­ства.

Обычно для украшения дома использовались картины с мифологи­ческими, в том числе эротическими, сценами. Качество работы зависело от художника — одни фрески написаны на высочайшем уровне, другие сделаны весьма посредственно. Эротическими сценами украшали либо публичные дома (хотя они встречаются и в одной из помпейских бань), либо приватные комнаты дома, где бывали только хозяева. 

Порнографические изображения из общественных зданий сделаны на низком уровне, часто очень бегло, тогда как фрески, найденные в частных домах, отличает куда более высокое качество. Ниже мы познакомимся с самыми разными произ­ве­дениями эротического искусства Помпей. 

1. Полифем и Галатея. Дом старой охоты. 50–79 годы нашей эры 

Античные живописцы часто маскировали эротическую картину, дополняя ее мифологическим сюжетом. Однако в данном случае мы, скорее всего, имеем дело с копией картины какого-то греческого художника, воспроизведенной римским мастером настенной живописи. 

Здесь изображена страстная встреча одноглазого великана Полифема и прекрасной морской нимфы Галатеи. Циклоп был груб и неуклюж, а нимфа считалась олицетворением блеска спо­кой­ного моря. 

По преданию, она отвергла Полифема и полюбила красавца Алкида, впоследствии убитого циклопом. Впрочем, эта картина показывает тот момент, когда отношения любовников еще не были ничем омрачены.

Оставив стадо и пастушеский посох, на котором висит флейта сиринга, великан жарко обнимает тело нимфы. Фреска была обнаружена в Доме старой охоты (или кабана) в центральной части Помпей. Это была большая эдикула — открытое в сад помещение для пиршеств или приема гостей, — которую расписали заново незадолго до извержения Везувия. 

Здесь были и другие фрески на мифологические темы, но эта сохранилась так хорошо, что ее вырезали и отправили в музей. 

2. Пан и Гермафродит. Дом Диоскуров. 1–50 годы нашей эры 

В сюжетах помпейских фресок на любовную тему иногда встречается сюжет, когда женский персонаж отвергает мужского (видимо, обратное считалось почти невозможным). Тем удивительнее кажется сюжет этой картины, где козлоногий бог Пан, олицетворявший природные (в том числе сексуальные) силы, в ужасе отмахивается рукой и убегает от пытающейся его удержать белокожей красотки. 

На самом деле это вовсе не дама, а Гермафродит — сын бога торговли Гермеса и богини любви Афродиты, одновременно обладавший женскими и мужскими половыми признаками. 

По одному из преданий, он таким родился, по другому, нимфа Самокида, чью любовь Гермафродит отверг, упросила богов слить их в единое существо. Удивление и отвращение Пана, ожидавшего любви с женщиной, передано древним художни­ком весьма выразительно.Юмор ситуации подчеркивает статуя бога Приапа с огромным фаллосом в правой части фрески, украшавшей стену дома Диоску­ров (или Кастора и Поллукса). 

Она находилась на стене алы — одной из ниш, обращен­ных в сторону атриума, крытого двора, бывшего центром рим­ского дома. Новая роспись была нанесена на стены перед самым извержением Везувия и сохранилась очень хорошо. 

3. Сатир, обнимающий менаду. Дом Луция Цецилия Юкунда. 1–50 годы нашей эры

Самыми любимыми эротическими персонажами античного искусства были сатиры и менады. Сатиры, божества леса, изображались как с хвостами и копы­тами, так и в виде обыкновенных юношей, одетых в козлиные шкуры. 

Они отличались безудержным пьянством и сексуальной активностью. Компа­нию им составляли менады — такие же неистовые женщины, справлявшие празд­нества в честь бога вина Диониса. Многочисленные сатиры и менады составля­ли свиту этого бога, постоянно предаваясь питью вина и эротическим удоволь­ст­виям. 

Наверное, в большинстве античных сцен на сексуальные темы участ­вуют сатиры с менадами. На этой фреске голова, шея и руки менады украшены золотом, а сатир увенчан праздничным венком.Фреска была найдена во дворе — перистиле, расположенном в задней части дома ростовщика Луция Цецилия Юкунда. 

Любопытно, что фрески, украшав­шие хозяйские покои, отличались большим эротизмом — на стенах открытого для посетителей атриума изображения были приличнее. На одной из колонн перистиля даже была найдена процарапанная надпись, сообщавшая об удо­воль­ствиях любви. 

 4. Нильская сцена с пирующими пигмеями. Дом врача. 50–79 годы нашей эры 

На древнегреческом «пигмей» буквально значило «человек величиной с кулак». Считалось, что этот мифический народ жил где-то далеко, скорее всего на юге. 

Греческие мастера часто изображали пигмеев сражающимися с журавлями, а римские художники полюбили делать этих карликов героями самых разных сюжетов, которые сразу же приобретали юмористический характер. 

На этой фреске мы видим реку Нил и пирующих на берегу под по­логом из ткани пигмеев. Участники этого пикника лежат на ложах, перед которыми стоит столик и амфора с вином. Слух пирующих услаждает флей­тист, а сами они с интересом наблюдают за парой, занимающейся любовью у них на глазах. 

Судя по тому, что любовники повернулись к зрителям лицами, это своего рода представление. Впрочем, возможно, это просто гетера  развле­кает одного из участников пира. 

Вытянутая в ширину фреска когда-то украшала небольшую стенку между колоннами перистильного двора в доме врача (или суда Соломона), располо­женном недалеко от центра Помпей. Любопытно, что остальные стенки также были украшены сценами с пигмеями, причем на одной из фресок они пред­ставлены участниками знаменитой библейской притчи о суде царя Соломона. Еще один пример античного юмора.  

5. Сатир, обнимающий нимфу. Дом эпиграмм. 1–50 годы нашей эры 

Сатиры часто становились героями эротических сюжетов. Их неуемная сек­суальная энергия обращалась на нимф, женских мифологических персонажей, также обитавших в лесах и олицетворявших источники, рощи, скалы, даже отдельные крупные деревья. 

На картине сатир неожиданно обнял нимфу, которая обнажилась перед купанием в источнике. Рядом лежит волчок, с которым она только что играла. Мастерство художника превращает распро­страненный сюжет в настоящее произведение искусства, отличающееся прекрасной передачей характеров персонажей, выразитель­ностью поз и игрой светотени. 

Судя по всему, фреска написана опытным мастером и может считаться выдающимся образцом эротического искусства Римской империи.

 Она была обнаружена на стене перистильного двора в доме эпиграмм среди других росписей на мифологические темы. Название здания объясняется тем, что в небольшой комнате, выходящей в перистиль, были найдены надписи на греческом языке.

6. Эротическая сцена. Лупанар. I век нашей эры 

На этой фреске изображена сцена любви на ложе. Кровать покрыта тканью, на полу лежат сандалии, а у изголовья стоит светильник или курильница. Мужчина полностью обнажен, а грудь женщины закрыта цветной лентой — прообразом современного бюстгальтера. 

Нет никакого сомнения, что действие происходит в борделе, или лупанарии, как называли их римляне. Сама фреска была написана на стене помпейского публичного дома в небольшом коридорчике прямо над входом в маленькую комнату, в которой жрица любви принимала клиента. Этим объясняется довольно грубый характер фрески — она носила даже не рекламный, а чисто технический характер. 

Видимо, посетитель мог выбрать конкретную позу, представленную на картинках. Реальность на этой картине несколько приукрашена. Комнаты публичного дома были очень тесными, заниматься сексом можно было только полулежа, для того чтобы вытянуться в полный рост, места бы не хватило. В бордели ходили только самые низшие слои населения: граждане побогаче могли пригласить даму домой. 

7. Эротическая сцена. I век нашей эры

Сексуальная сцена на ложе напоминает изображения на стенах помпейских борделей. Здесь нет ничего лишнего — только ложе и герои. Женщина сидит на мужчине верхом: эта позиция часто встречается на фресках в публичных домах — судя по всему, такая поза пользовалась популярностью. Хорошо видна высокая спинка, на которую опирается полулежащий мужчина. На груди у дамы красная лента и ожерелье, на предплечьях браслеты; у мужчины на голове венок. 

Эта фреска, судя по всему, как раз украшала стену частного дома. В некоторых домах Помпей, обычно в дальней от входа части, располагались частные покои владельцев с комнатами, которые назывались венериумами — в честь богини любви. Стены этих не очень больших закрытых помещений были расписаны эротическими сюжетами. 

Считается, что венериумы были предназначены для занятий любовью и как раз сюда приглашались куртизанки и проститутки. 

8. Итифаллический Меркурий с весами. Дом Веттиев. 50–79 годы нашей эры 

Персонаж, изображенный на фреске, взвешивает на весах гипертрофированный фаллос: так обычно изображали Приапа — одного из богов плодородия и сына Афродиты и Диониса. 

Однако ученые склоняются к тому, что герой фрески не сам Приап, а один из его потенциальных отцов — бог торговли Гермес. Об этом говорит жезл в его левой руке и мешочек с деньгами на одной из чаш весов. Эта написанная незадолго до гибели Помпей картина располагалась прямо возле дверей в дом братьев Веттиев. 

Успешные бизнесмены, они пере­строили дом и украсили его фресками весьма высокого качества. Возможно, это изображение, помимо прочего, должно было сберечь богатство хозяев от сглаза или хотя бы отвлечь посетителей от завистливых мыслей. 

 9. Меркурий с эрегированным фаллосом. I век нашей эры 

Трудно поверить, но эта фреска в древности не воспринималась как эроти­ческая. Она находилась над дверью мастерской и служила как ее эмблемой, так и способом привлечения покупателей. 

Что здесь выпускалось, неизвестно, но сама эмблема не имела к этому особого отношения. На ней изображен бог торговли и путешествий Меркурий — об этом свидетельствуют крылатые сандалии, позволяющие ему быстро двигаться, а также жезл — кадуцей, обвитый двумя змеями. 

Мы привыкли к тому, что на античных памятниках искусства он обычно предстает в образе прекрасного юноши, но так было далеко не всегда. Первоначально Гермес-Меркурий изображался взрослым бородатым мужчиной, как и подобает божеству. Бог, символизирующий мир и безопасность, с которыми приходит торговля, держит в руке мешочек с день­гами. 

С древнейших времен символом Меркурия был фаллос, намекавший на внутреннюю энергию, плодородие и процветание. На этой фреске художник изобразил его гипертрофированно большим и возбужденным — вероятно, чтобы обеспечить успех бизнесу заказчика.

Источники 

Grant M., Mulas A. Eros in Pompeii: The Secret Rooms of the National Museum of Naples. Random House Value Publishing, 1982. 

Pesando F., Guidobaldi M. P. Pompei. Oplontis. Ercolano. Stabiae. Guida Archeologiche Laterza. Editore Laterza, 2018. 

Varone A. Eroticism in Pompeii. Oxford University Press, 2001. 

The Secret Cabinet in the National Archaeological Museum of Naples: Quick Guide. Soprintendenza archeologica di Napoli e Caserta. Naples, 2000.

Статья взята с сайта: https://arzamas.academy/mag/852-eros