30 сентября 1941г. с переходом в наступление 2-й танковой группы, немецкое командование приступило к осуществлению операции «Тайфун». 2 октября на Московском направлении перешли в наступление главные силы группы армий «Центр».
Главный миф высадки союзников в Нормандии, утвердившийся в советской историографии, заключается в утверждении, что она не имела никакого решающего значения для исхода Второй мировой войны, проходила при подавляющем превосходстве англо-американских войск и ее успех был во многом обеспечен активными действиями Красной Армии на советско-германском фронте.
Высадка англо-американских войск во Франции, названная операцией «Оверлорд», началась 6 июня 1944 года. Ранее высадка было невозможна из отсутствия достаточного числа десантных судов, приспособленных к высадке на необорудованное побережье, а также из-за того, что союзники не обладали достаточным господством в воздухе. Сперва был выброшен ночной парашютный десант с использованием планеров, затем последовали бомбардировка и обстрел с моря немецких позиций флотом, а рано утром началась высадка морского десанта. Немцы ожидали высадки по кратчайшему расстоянию в районе Па-де-Кале и потому не имели достаточно сил в Нормандии. На побережье Сенской бухты оборонялось только три немецкие дивизии. Всего в Нормандии немецкие войска насчитывали около 380 тыс. человек. Еще около одного млн немецких солдат дислоцировалось на остальной территории Франции. Они были объединены в Западный фронт фельдмаршала Герда фон Рундштедта, в который вошли группа армий «Б» фельдмаршала Эрвина Роммеля (17 июля после тяжелого ранения его заменил фельдмаршал Ганс Клюге) и группа армий «Г» генерала Йозефа Бласковица. Всего в них было 58 дивизий. При этом у Бласковица, оборонявшего Южную Францию и побережье Бискайского залива, было только 11 дивизий. Союзные силы насчитывали 39 дивизий и три бригады, объединенных в 1-ю канадскую, 2-ю английскую и 1-ю и 3-ю американские армии. Верховным Главнокомандующим союзных войск был генерал Дуайт Эйзенхауэр. Англо-канадской группой армий командовал британский фельдмаршал Бернард Монтгомери, а американской – генерал Омар Брэдли. Их поддерживали 12 тыс. боевых самолетов, тогда как Люфтваффе располагали перед высадкой 2 тыс. боевых машин. Но первые недели боев самолетам союзникам приходилось базироваться за Ла-Маншем, и как тогда, так и в последующие месяцы, вплоть до конца войны, снабжение оставалось главной проблемой союзных армий на Западе. Перебои с поставками горючего и боеприпасов уменьшали перевес союзников. В первом эшелоне десанта высадилось 156 тыс. человек и до 10 тыс. единиц танков и автомобилей. К 25 июля высадилось 1452 тыс. человек, а к 21 августа – 2052 тыс. Однако численное превосходство союзников на поле боя было минимальным, поскольку большая часть высадившихся была занята организацией снабжения. Численность немецких войск к концу июля возросла до 490 тыс. человек. У союзников же в боевых частях было около 600 тыс. человек.
Только к концу июля союзникам удалось совершить прорыв под Авраншем и вырваться на оперативный простор. Значительная группировка немецких войск оказалась в «котле» у Фалеза, и только половине окруженных удалось прорваться. Немцы имели в Нормандии до 2300 танков и штурмовых орудий против 6 тыс. танков и САУ у союзников. Немецкие «тигры» и «пантеры» превосходили по своим боевым качествам английские и американские танки, но это преимущество с лихвой компенсировалось господством союзников в воздухе. Германская бронетехника уничтожалась ударами англо-американской авиации. 15 августа 6-я группа армий союзников высадилась у Дижона, но это уже не влияло на исход сражения, так как разбитые немецкие войска отступали к границам Германии. 25 августа был освобожден Париж. Битва в Нормандии завершилась.
Следует отметить, что на Западном фронте плотность германских войск, вооружений и техники была в два с половиной раза больше, чем на Восточном фронте, что осложняло задачу союзников. Кроме того, в распоряжении немцев на Западе были пусть и не завершенные, но состоящие из долговременных укреплений Атлантический вал и линия Зигфрида, тогда как на Востоке подобные укрепления были только в Восточной Пруссии. Кроме того, против высадившихся в Нормандии союзников сразу же сражались отборные германские войска: танковый корпус СС, танковая группа «Запад», состоявшая из учебных танковых частей (позднее – 5-я танковая армия), парашютно-десантная армия и др. Всего за два месяца боев в Нормандии, с 6 июня по 21 августа 1944 года, американские, британские и канадские войска потеряли около 40 тыс. убитыми, 19,2 тыс. пропавшими без вести и 153,5 тыс. ранеными. Германская армия потеряла 210 тыс. пленных, до 30 тыс. убитыми и до 100 тыс. ранеными. Немцы потеряли также почти все танки (у них осталось не более 100 единиц бронетехники) и более 2 тыс. самолетов. При этом до 23 июля немцы потеряли 113 тыс. человек, а союзники – 122 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными, в том числе 49 тыс. англичан и кандцев и 73 тыс. американцев. Главным для успеха союзников было подавляющее превосходство в авиации, а также значительный количественный перевес в танках. Это позволило нейтрализовать качественное превосходство немцев в бронетехнике.
6 июня, в «день Д», на Западе дислоцировалось 288 немецких истребителей, а на Восточном фронте – 550. Еще 250 истребителей находилось в Средиземноморье, Балканах и Норвегии, и 1179 машин входили в ПВО Рейха, сражавшемся почти исключительно с англо-американской авиацией. А 22 июня, в день начала советского наступления в Белоруссии, на Восточном фронте остался только 441 истребитель, на Западном их стало 704, на других театрах – 338, а в ПВО Германии – 538. Сразу же после высадки в Нормандии танковый корпус СС, располагавшийся в Польше, был переброшен на Западный фронт. Это облегчило проведение советского наступления в Белоруссии.
Несомненно, без высадки союзников в Нормандии советское наступление в Белоруссии не было бы столь губительным для группы армий «Центр», которая, возможно, не подверглась бы столь тотальному разгрому. Но столь же бесспорно и то, что без существования советско-германского фронта, отвлекавшего на себя три четверти сухопутных сил вермахта, высадка англо-американских войск в Нормандии в июне 1944 года была бы невозможна.
До высадки в Нормандии Красная Армия, исключая Сталинградское сражение, брала в плен только тысячи немцев (больше всего – 11 тыс. – в Корсунь-Шевченковском «котле» в феврале 1944 года). Сразу после июня 1944 года начинается резкий рост безвозвратных потерь германских сухопутных сил. Если в июне они составили 26 тыс. убитыми и 32 тыс. пропавшими без вести, то в июле – соответственно 59 тыс. и 310 тыс., а в августе – 64 тыс. и 408 тыс. Только войска трех белорусских фронтов в период с 1 марта по 1 октября 1944 года взяли в плен 154 тыс. немцев, а войска 1-го Прибалтийского фронта – еще 10 тыс. Подавляющее большинство пленных эти фронты захватили в июле и августе, в период проведения операции «Багратион».
После окончания Второй мировой войны, когда было обнаружено множество секретных лабораторий и испытательных полигонов Третьего Рейха, мир был потрясен тем, в каких только направлениях не велась разработка смертельных орудий у нацисткой Германии.
Было раскрыто множество проектов супероружия, как безумных и фантастичных, как будто они вышли из фильмов, посвященных Индиане Джонсу, так и вполне реальных и почти реализованных. Некоторые из них были настолько невероятны, что возникал вопрос, почему правительство Германии вообще тратило на них деньги и время. Но, несмотря ни на что, эти безумные проекты и сейчас достойны внимания, благодаря размаху, с которым в националистической Германии делалось абсолютно все.
В октябре 1941 года 50 советских танков преподнесли неприятный сюрприз 300 танкам вермахта.
Орел. Разведка боем
План командующего 2-й танковой группой генерал-полковника Гейнца Гудериана состоял в наступлении на Орел, а потом на Серпухов. А от него — на Москву. Сильного сопротивления немцы не ждали. Считалось, что под Киевом сдались остатки Красной армии, так что у Сталина просто нет солдат, чтобы защищать столицу.
В сущности, так оно и было. 30 сентября танки Гудериана прорвали наспех выстроенную оборону курсантов Харьковского военного училища. 1 октября 4-я танковая дивизия генерала фон Лангермана взяла Севск. 3 октября танки 4-й дивизии вошли в Орел. Там еще ходили трамваи, когда на улицах оказались немецкие танки. Орел никто не защищал.
В эти дни Гудериан сделал в своем дневнике такую запись:
«Советский танк Т-34 является типичным примером отсталой большевистской технологии. Этот танк не может сравниться с лучшими образцами наших танков, изготовленных нами и неоднократно доказывавшими свое преимущество».
3 октября 4-я танковая бригада прибыла в Мценск с приказом двигаться к Орлу и защищать город. Всего у Катукова было 46 танков, включая батальон легких БТ-7. Но бригада прибывала по железной дороге постепенно, поэтому часть танков, прибывших первыми, комбриг отправил в Орел на разведку.
Шесть «тридцатьчетверок» и два КВ, вошедшие днем в город, пропали там навсегда. Ночью советские танкисты отквитали потери, разгромив на шоссе у села Ивановское несколько немецких колонн и уничтожив 14 средних и легких танков, два тягача с противотанковыми орудиями, пять автомашин с пехотой и одну легковую штабную машину.
Утром прибыл Катуков с основными силами бригады. Он устроил подчиненным разнос за потери, но все же разведка ответила на два главных вопроса. Во-первых, выяснила, что в Орле были немцы. Во-вторых, тактика «танковых засад» работала.
Узнав о потере Орла, Ставка изменила приказ: теперь бригада Катукова должна была не пустить немцев в Мценск до подхода гвардейского корпуса генерала Лелюшенко. Комбриг приказал своим танкам занять оборону на реке Оптуха, в пяти километрах северо-восточнее Орла. Катуков знал, что на них движется целая танковая дивизия — и придет она точно в подготовленную им засаду.
Оптуха. Превосходство «тридцатьчетверок»
5 октября командир 4-й танковой дивизии фон Лангерман в основном был занят тем, что проклинал Россию. Осенняя грязь лишала его возможности маневра, оставалось просто двигаться на Мценск по шоссе, зная, что где-то впереди его ждет оборона русских. Вскоре разведчики обнаружили пехотный батальон русских, окопавшийся на берегу какой-то речушки. Пехота провела разведку боем, выявила систему обороны, и ее принялись утюжить бомбардировщики. Потом фон Лангерман бросил в атаку 40 легких танков при поддержке пехоты.
Он смотрел в бинокль и внезапно вспомнил, что Орел атаковала советская бронетехника, а сейчас перед ним только советская пехота. Возник вопрос: «А где же тогда их танки?»
Все, что видел на поле боя фон Лангерман, было неправдой. Немецкая разведка боем «вскрыла» лишь его ложный передний край — пустые окопы, по которым бегал дюжий пехотный старшина с пулеметом и стрелял за весь батальон. Люфтваффе отработало впустую. И теперь танки фон Лангермана шли не добивать контуженых в разбитых блиндажах, как обычно, а в полную для них неизвестность. Немцы с ходу заняли ложные позиции пехоты, потом ворвались на настоящие. Катуков видел в бинокль, как их танки утюжат окопы батальона, расстреливая бойцов из пулеметов. Он дал сигнал своим «тридцатьчетверкам»: в бой!
В этот момент история танков изменилась.
После войны генерал-лейтенант Эрих Шнейдер писал:
«Несмотря на некоторые конструктивные недостатки, немецкие танки вполне оправдали себя в первые годы войны. Даже небольшие танки типов I и II, участие которых в войне не было предусмотрено, показывали себя в боях не хуже других до тех пор, пока в начале октября 1941 года восточнее Орла перед немецкой 4-й танковой дивизией не появились русские танки Т-34 и не показали нашим привыкшим к победам танкистам свое превосходство в вооружении, броне и маневренности.Танк Т-34 произвел сенсацию. Этот 26-тонный русский танк был вооружен 76,2-мм пушкой, снаряды которой пробивали броню немецких танков с 1500—2000 м, тогда как немецкие танки могли поражать русские с расстояния не более 500 м, да и то лишь в том случае, если снаряды попадали в бортовую и кормовую части танка Т-34».
Генерал-майор Мюллер-Гиллебранд прямо говорит, что «появление танков Т-34 в корне изменило тактику действий танковых войск.
Если до сих пор к конструкции танка и его вооружению предъявлялись определенные требования, в частности подавлять пехоту и поддерживающие пехоту средства, то теперь в качестве главной задачи выдвигалось требование на максимально дальней дистанции поражать вражеские танки, чтобы создавать предпосылки для последующего успеха в бою.
В это же время появились новые конструкции танков, на базе которых позже были введены танки типов V («Пантера») и VI («Тигр»)».
Эта внезапно «изменившаяся тактика действий танковых войск» дорого стоила дивизии фон Лангермана в тот день. Танкисты Катукова работали группами, концентрируя свой огонь на одной цели. Немецкие танки загорались один за другим. Их экипажи никто не готовил к танковым дуэлям, и маленькие танки, в основном Pz Kpfw I и Pz Kpfw II, совсем не годились для схваток с Т-34. Вскоре лучшая танковая дивизия вермахта бежала, бросив на разрушенных советских позициях 18 своих сгоревших танков.
Первый Воин.
Повторять танковые засады на одном месте было бы глупо, и вечером бригада Катукова отступила до села Первый Воин. Там была отличная позиция: с высоток у села открывался хороший обзор на юг, откуда шли немцы, а кустарники и рощи позволяли спрятаться.
Рано утром 6 октября со стороны Орла показались немецкие колонны.
Они легко заметили пехотный батальон капитана Кочеткова, занявший позиции на одной из высоток, и атаковали его. Их танки уже почти поднялись на высотку, когда Катуков бросил на помощь пехоте четыре «тридцатьчетверки» под командованием старшего лейтенанта Дмитрия Лавриненко.
Группа Лавриненко продемонстрировала новый вид танкового боя — «танки против танков», где нужно было «наносить удар и прятаться». «Тридцатьчетверки» появились из леса и ударили в борт передовой группе немецких танков. Прежде чем те пришли в себя и развернулись, «тридцатьчетверки» скрылись в маленьком овражке и через несколько минут появились левее, из-за пригорка, зайдя немцам в тыл. Снова сконцентрированный удар в корму немцев — и еще несколько вражеских танков дымятся, а их экипажи, кто уцелел, разбегаются по кустам...
Потеряв за несколько минут 15 танков, 4-я дивизия вермахта снова побежала. Почему немцы во второй раз попались в одну ловушку? Потому что идея Катукова была им глубоко чужда. В Германии понимали танки как инструмент блицкрига, специальную технику для глубоких прорывов по тылам противника… При чем тут вообще засады? Немцы о засадах и не думали, попадая в них раз за разом.
Рубеж Ильково — Головлево — Шеино
Утром 9 октября 50 пикировщиков «Штука» 15 минут забрасывали бомбами пустые окопы ложного переднего края Катукова. Зенитчики бригады сбили пять из них, а шестой всех удивил, угодив под снаряд полевой пушки и рассыпавшись горящими обломками над окопами пехоты. «Вижу прямо танки — двадцать! — крикнул Катукову сидевший на дереве наблюдатель. — Танки справа — шестнадцать!»
Фон Лангерман нанес свой главный удар на Шеино, пытаясь обойти оборону бригады с фланга. Около Шеино в засаде находилась группа «тридцатьчетверок» под командованием Дмитрия Лавриненко и рота танков БТ-7 под командованием лейтенанта Самохина.
Бой там завязался тяжелый. Катуков послал им на помощь танки под командованием лейтенанта Воробьева, старшего лейтенанта Бурды и старшего сержанта Фролова. Они обошли колонну немцев с фланга и незаметно вышли им в борт на расстояние прямого выстрела. Внезапно оказавшись под перекрестным огнем и потеряв за несколько минут 11 танков, танкисты 4-й дивизии опять бежали. Однако радость от третьей победы была недолгой. Катукову протянули трубку, на проводе был Лелюшенко.
«Немцы прорвались на Болоховском шоссе, — сообщил генерал. — И моему корпусу, и твоей бригаде теперь грозит окружение. Но приказ прежний: защищать Мценск».
Мценск. Чертов мост
Утром 10 октября немцы вели себя странно: небольшие группы танков и пехоты вяло атаковали передний край обороны Катукова, расположенный на южных окраинах Мценска. Вскоре выяснилось, что они отвлекали внимание: главный удар был нанесен фон Лангерманом на левом фланге, где оборонялся батальон Тульского военного училища. Увидев перед собой массу немецких танков, курсанты бежали с позиций.
В 11 часов Катукову сообщили, что немцы в Мценске, на площади колхозного рынка. К полудню командиры частей начали сообщать комбригу, что держатся из последних сил, и просили подкреплений. Но Катуков отправил свой единственный резерв, тройку тяжелых КВ, в город. С каждым часом ситуация становилась все более угрожающей.
«Свежая танковая дивизия противника, которая движется по Болоховскому шоссе, сейчас в 30 километрах от города, — доложили разведчики в три часа дня. — Автомобильный мост под сильным обстрелом, брод восточнее города занят немцами. Для отступления остается только железнодорожный мост, но мы не уверены, что техника по нему пройдет».
Организовывать переправу Катуков отправил своих штабистов, больше свободных людей не было. Саперы на мосту успели лишь наспех постелить настил. Доски выдерживали вес техники, но постоянно разъезжались и в щели проваливались колеса и ноги лошадей. Лошадей офицеры штаба добивали и скидывали с моста в реку, а технику тащили на руках.
В два часа ночи началась переправа двух последних батальонов. Преследовавшие их немцы заняли здание вокзала рядом с мостом, и к артиллерийскому обстрелу моста добавился пулеметный и снайперский огонь. Уже рассвело, когда переправился последний танк бригады и Катуков дал приказ взорвать мост. «Самый длинный день», как назвал в своих мемуарах Катуков 10 октября 1941 года, наконец-то закончился
Итоги. Первая гвардейская.
4-й танковой дивизии фон Лангермана понадобилось девять суток, чтобы пройти 60 километров от Орла до Мценска. За это время дивизия потеряла в боях 133 танка и до полка пехоты. Впрочем, нужно учитывать, что поле боя постоянно оставалось за немцами, технику они восстанавливали и себе в потери не засчитывали, так что в советских и германских документах картина боя сильно различается. Собственные потери бригады составили 23 танка и 555 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести.
Если о потерях можно спорить, то резкое изменение мнения Гудериана о Т-34 после боев под Орлом — это факт. В середине октября он уже не рассуждает в дневнике о «типичным примере отсталой большевистской технологии», а пишет о советском танке доклад в Берлин, в котором требует изменить все германское танкостроение:
«Я в понятных терминах охарактеризовал явное преимущество Т-34 перед нашим Pz.IV и привел соответствующие заключения, которые должны были повлиять на наше будущее танкостроение».
Этого Гудериану показалось мало. В ноябре он собрал под Орлом совещание германских конструкторов, на котором присутствовал легендарный Фердинанд Порше. Гудериан привез его на поле боя у Первого Воина и предложил поговорить о советских танках с танкистами 4-й дивизии. Те выразились ясно: сделайте нам «тридцатьчетверку».
Создать Т-34 у немцев не получилось (у них не было танковых дизельных двигателей и русской легированной стали), но они создали другой хороший средний танк - PzKpfw V «Panther», в котором повторили многие идеи Т-34.
Но все это мало помогло самому Гудериану, которого Гитлер счел лично виновным в провале наступления на Москву. 26 декабря легендарный «Хайнс» был снят с должности и отправлен в резерв. 4-я танковая дивизия, перезимовав в Подмосковье, потеряла все танки, а ее командир, генерал фон Лангерман, погиб через год под Сталинградом.
Карьера полковника Михаила Катукова резко пошла в гору. В ноябре он стал генералом и получил орден Ленина из рук генерала Власова, тогда командующего 20-й армией. В мае 1945-го танки маршала Катукова первыми ворвались в Берлин.
16 летний немецкий солдат уплетает хлеб в плену у американцев.
 | Всё самое интересноеПодписчиков: 2350 |
 | Интересный космосПодписчиков: 157 |
 | Назад в прошлоеПодписчиков: 149 |
 | Загадки от AchiПодписчиков: 65 |
 | Вокруг светаПодписчиков: 31 |
 | Интересные мультыПодписчиков: 24 |
 | Интересный спортПодписчиков: 16 |
 | Авторские историиПодписчиков: 15 |
