Голые японки

Императрица Тэймэй (имя при рождении Садако Кудзё) в форме медицинской сестры. 1910-е годы.

Императрица Тэймэй - японская императрица, супруга императора Тайсё и мать императора Хирохито (Сёва). Данная фотография была сделана с целью социальной рекламы - в Японии к медсёстрам относились примерно как к проституткам, поэтому девушки работать ими шли редко. Чтобы привлечь внимание к работе медсестёр и создать им благоприятную репутацию, императрица всячески поддерживала службу медицинских сестёр.

Японские медсёстры с японским санитаром оказывают медицинскую помощь русскому военнопленному. Русско-японская война 1904-1905 годов.

Японская сторона изо всех сил стремилась придерживаться требований Гаагской конвенции 1899 г. о положении и правах военнопленных. Это объяснялось интересами Японии в сохранении статуса «культурной страны», а также опасениями японцев оказаться в русском плену, на фоне достаточно нестабильной, вплоть до окончания Мукденской операции, ситуации на сухопутном театре военных действий.

Поскольку у пленных было много свободного времени, то они просили разрешения заняться какой-нибудь работой. В связи с этим были утверждены «Правила выполнения работ пленными». И только потом пленным было разрешено работать. Зарплата для низких офицерских чинов составляла семь сэн в день, для солдат - четыре сэны в день.

В лагерях пленные сами не только ремонтировали обувь и одежду, но и шили ее. Чаще всего пленные работали в сельском хозяйстве.

Можно сказать, что эта страна очень удивила русских военнопленных. Сами города, быт их жителей были для русских в новинку, и они проявляли большой интерес к местам, где им пришлось находиться.

В свою очередь японцы также проявляли большое любопытство по отношению к русским - они изучали их язык, обычаи, накомились с русской литературой, музыкой и искусством.

Ханако Исии у могилы своего гражданского мужа, советского разведчика Рихарда Зорге, казнённого в Японии за шпионаж.

Исии разыскала адвоката Асанума, защищавшего на процессе Зорге. Вместе с ним она два года осаждала администрации тюрьмы и кладбища, добиваясь разрешения отыскать и захоронить по-человечески прах любимого. Над ней издевались, ее презирали, но все-таки уступили. В 1948 году гроб был найден на участке среди захоронений бродяг и бездомных.

Женщина опознала прах мужа по пряжке на ремне, золотым коронкам, поставленным после аварии, следам старого ранения на ноге, ботинкам. Перезахоронить прах Ханако не могла, потому что не было денег. Их хватило только на кремацию, и урну с прахом около года женщине пришлось хранить дома.

Настойчивая женщина все-таки нашла способ для получения необходимых средств. Она написала о разведчике книгу-воспоминание и на гонорар купила участок на кладбище Тама. Там же покоился Одзаки - друг и сподвижник советского разведчика. Исии отвезла на кладбище урну и установила на могиле большой валун. Новый памятник был поставлен в 1959 году на собранные японским обществом средства.

В 1967 году останки разведчика перезахоронили оккупационные американские власти на токийском кладбище Тама. Разведчику были отданы все воинские почести.

Двадцать лет в СССР не признавали Зорге своим разведчиком. Ханаки расплакалась, когда давала первое интервью советскому журналисту. Она сказала, что двадцать лет ждала русских, чтобы рассказать им о Зорге. Эта история любви кажется нам очень романтичной. Но тот, кто хотя бы приблизительно знаком с японским менталитетом, может представить, что пришлось пережить женщине. Над ней постоянно издевались и смеялись (а это в Японии страшно), презирали, называя "японской подружкой".

В 1964 году заслуги разведчика были признаны, и Ханако назначили пенсию как вдове офицера. Она несколько раз бывала в СССР, лечилась и отдыхала здесь. В 2000 году Исии умерла. На кремацию ее отправили с золотым кольцом, сделанным из тех самых коронок Зорге. Она носила его всю жизнь.

Таки с дочерью - временная японская жена Менделеева В. Д., офицера фрегата "Память Азова", сына Менделеева Д. И. 1893 год.

Мусумэ.

Временная жена - термин, обозначавший в Японии конца XIX века тип отношений между иностранным подданным и японской подданной, согласно которому на время пребывания иностранца в Японии, он получал в пользование (и содержание) «жену». Сами иностранцы, в частности русские офицеры, называли таких «жён» мусумэ, от японского - девушка, дочь.

Институт «временных жён» возник в Японии во второй половине XIX века и просуществовал вплоть до войны 1904—1905 годов. В то время российский флот, базировавшийся во Владивостоке, регулярно зимовал в Нагасаки, и на время пребывания там, некоторые русские офицеры «покупали» для сожительства японских женщин.

Традиционно с иностранным подданным заключался контракт, по которому он получал в своё абсолютное распоряжение подданную микадо, обязуясь в обмен на это предоставить ей всё необходимое содержание. Такое соглашение заключалось на месяц, и при необходимости продлевалось (однако, в своих мемуарах, великий князь Александр Михайлович, побывавший в Японии, приводит иные рамки договора: «от одного до трёх лет, в зависимости от того, сколько времени находилось военное судно в водах Японии»).

Стоимость такого контракта составляла 10-15 долларов в месяц (по мемуарам Александра Михайловича, особа, знакомившая русских офицеров с их «жёнами», делала это абсолютно бескорыстно).

Мусумэ, как правило, были девочки-подростки, не достигшие тринадцатилетнего возраста. Зачастую бедные японские крестьяне и ремесленники сами продавали своих дочерей иностранцам; иногда для бедной японской девушки такой способ был единственной возможностью заработать на приданое (и выйти впоследствии замуж).

Иногда мусумэ ошибочно сравнивались с гейшей. И, несмотря на то, что ни та, ни другая не были проститутками в обычном смысле этого слова, гейша считалась представительницей элитной профессии, и телесные ласки не входили в её обязанности, тогда как мусумэ, согласно контракту, обязана была удовлетворять своего покровителя и в постели, вследствие чего нередко рождались дети.

К таким случаям можно отнести историю с так называемой «невесткой» Д. И. Менделеева: старший сын Менделеева, Владимир, согласно воспоминаниям его сестры Ольги, будучи мичманом на фрегате «Память Азова», во время стоянки в порту Нагасаки, обзавёлся «временной женой», которая впоследствии родила от него ребёнка.

Такэба Нака - японская медсестра, работавшая в госпитале для русских военнопленных во время Русско-Японской войны.

Драматическая история любви японской медсестры и русского военнопленного стала известна благодаря неожиданному открытию археологов местного музея: при подготовке к выставке на найденной в 1985 году золотой монете царской чеканки была обнаружена незамеченная прежде надпись на русском и японском языках - имена русского пленного офицера и японки. Монету носили на цепочке, как медальон, а гравировку, судя по всему, заказывали у профессионального мастера.

Приходится лишь догадываться о том, почему монету потом бросили в пруд при больнице, где проходил лечение от ран поручик Костенко, и о том, по каким причинам влюбленным пришлось расстаться.

Вероятно, эта история любви двух молодых людей из враждующих государств стала известна администрации больницы и девушку срочно отправили подальше - под родительский кров. Через пару лет ее сосватали и выдали замуж. Она умерла на юге Японии в 1975 году.

О судьбе Костенко известно и того меньше: он вернулся в Россию после окончания войны, а умер в США в 1928 году в возрасте 47 лет.

Около пруда, где была обнаружена находка, теперь установлена стела, к которой смогут приходить молодожены и влюбленные пары, чтобы получить в подарок символическую копию знаменитой монеты.

Во время Русско-Японской войны в Мацуяме с населением 30 тысяч человек было размещено около 6 тысяч русских военнопленных. По мотивам истории любви театр "Боттян" создал мюзикл "Клятва на монете" и с успехом показал его в России. Школьники города долгие годы каждый месяц приходят на кладбище, где покоится прах 98 русских солдат и офицеров, погибших от ран, чтобы убрать их могилы, возложить цветы и помолиться о них.