длинопост

Что происходит с человеком после смерти

Трупы живее, чем кажутся

Распад наших органов после смерти может быть очень увлекателен, если вы решитесь вникнуть в детали, конечно. Расследование проводит Мо Костанди.

«Чтобы её сломать, не требуется слишком большое усилие, — говорит сотрудница похоронного бюро Холли Уильямс, поднимая руку Джона и мягко сгибая её в локте и в запястье. — Обычно чем тело свежее, тем легче мне с ним работать».

Уильямс говорит мягко и ведёт себя беспечно, что совсем не вяжется с характером её работы. Она выросла, а позднее начала работать в семейном похоронном бюро Уильямсов в северном Техасе, видя трупы каждый день, с самого детства. Сейчас ей 28, и, по её оценкам, она обработала уже около 1000 тел.

«Большая часть людей, которых мы забираем, умирают в частных санаториях, — говорит Холли. — Но иногда к нам попадают люди, умершие от огнестрельных ранений или погибшие в автокатастрофе. Иногда нас просят забрать кого-то, кто умер в одиночестве, и кого не видели в течение многих недель. Такие тела уже начинают разлагаться, что серьёзно усложняет мне работу».

Джон, прежде чем его привезли в похоронное бюро, был мёртв уже около 4 часов.Для своих лет он был относительно здоров. Большую часть жизни он работал на нефтяных месторождениях Техаса, и эта работа держала его в хорошей физической форме. Он в меру употреблял алкоголь, а несколько десятилетий назад бросил курить.

Но в одно холодное январское утро у него случился тяжелый сердечный приступ (видимо, вызванный другими, неизвестными, осложнениями). Он упал на пол и умер почти мгновенно. Ему было всего 57. Сейчас Джон лежит на металлическом столе Уильямс, его тело, завёрнутое в белую льняную простыню, холодное и жёсткое, а кожа — фиолетово-серая. Всё это признаки того, что первая стадия разложения уже идёт полным ходом.

Самопереваривание

Разлагающийся труп весьма далёк от того, чтобы быть «мёртвым», поскольку в нём бурлит жизнь. Многие учёные рассматривают разлагающийся труп как краеугольный камень огромной и сложной экосистемы, которая возникает после смерти, развивается и процветает, в то время как разложение продолжается.

Распад тканей начинается через несколько минут после смерти с процесса, который называется автолиз, или самопереваривание. После того как сердце прекращает биться, клетки начинают испытывать недостаток кислорода, их кислотность увеличивается, поскольку начинают накапливаться побочные токсичные продукты химических реакций.

Ферменты начинают переваривать мембраны клеток, и клетки разрушаются. Обычно это начинается с печени, так как она богата ферментами, и с мозга, поскольку там содержится вода.

Потом похожим образом начинают разрушаться и другие органы и ткани. Под действием силы тяжести повреждённые клетки крови уходят из разрушенных сосудов, и кожа бледнеет.

Температура тела начинает падать. Следующая стадия — трупное окоченение, которое начинается с век, челюстей и мышц шеи, после чего распространяется на конечности.

При жизни мышечные волокна сокращаются и расслабляются из-за двух фибриллярных белков, актина и миозина, взаимодействующих друг с другом. Но после смерти клетки перестают получать энергию, белковые нити становятся неподвижными, в результате мышцы и суставы становятся жёсткими.

На этих ранних стадиях трупная экосистема состоит в основном из бактерий, живущих как снаружи тела, так и внутри него. В наших телах огромное количество бактерий. В сущности, каждый уголок нашего тела даёт особую среду обитания целым сообществам микробов. Самое большое число микробных сообществ живёт в пищеварительном тракте.

Отключение иммунитета

В августе 2014 года судмедэксперт Гульназ Джаван из Алабамского государственного университета вместе с коллегами опубликовала первое исследование под названием «Thanatomicrobiome» (от греческого «танатос» — смерть).

Пока мы живы, в большинстве наших внутренних органов нет микробов. Но вскоре после смерти иммунная система перестаёт работать, и микробы свободно распространяются по всему телу.

Начинается это, как правило, в кишечнике, на стыке между толстым кишечником и тонким. Затем бактерии проникают в капилляры пищеварительной системы и в лимфатические узлы, попадая вначале в печень и селезёнку, а потом в сердце и мозг.

Джаван и её команда взяли образцы печени, селезёнки, мозга и крови у 11 трупов. Время, прошедшее после смерти, варьировалось от 20 до 240 часов. Они использовали две современные технологии упорядочивания ДНК, объединив их с биоинформатикой, для того чтобы проанализировать и сравнить содержание бактерий в каждом образце.

Оказалось, что образцы, взятые с различных органов одного трупа, были очень похожи друг на друга, но при этом сильно отличались от аналогичных образцов, взятых с других тел. Это можно объяснить либо различиями в микробиоме каждого трупа, либо разницей во времени после смерти.

Контрольный список бактерий

Кроме того, исследования Джаван показали, что бактерии попадают в печень примерно через 20 часов после смерти и им требуется как минимум 58 часов для того, чтобы распространиться на все остальные органы, с которых брались образцы.

«Состав бактерий после смерти изменяется, — говорит Джаван. — Они доходят до сердца, мозга и наконец до репродуктивных органов. Мы проведём ещё одну последовательность экспериментов, чтобы выяснить, какой орган является лучшим для определения времени смерти, поскольку это всё ещё неясно».

Но кое-что понятно уже сейчас: различный состав бактерий связан с различными стадиями разложения.

Естественное разложение

На многих из нас вид гниющего трупа производит отталкивающее и пугающее впечатление. Но для людей из Фонда прикладной криминалистики юго-восточного Техаса разлагающиеся трупы — обыденная вещь.

Это учреждение было открыто в 2009 году, и в нём изучают естественный распад тел. В конце 2011 года исследователи Сибил Бучели и Аарон Линн оставили на территории, принадлежащей фонду, два трупа, чтобы они разлагались в естественных условиях.

По мере самопереваривания и распространения бактерий из пищеварительного тракта в трупе начинаются процессы разложения. Это «молекулярная смерть», то есть распад мягких тканей на газы, соли и жидкости.

Разложение связано с тем, что в теле на смену аэробным бактериям, для размножения которых нужен кислород, приходят бактерии анаэробные, для жизнедеятельности которых кислород не требуется.

Они питаются тканями организма и производят газообразные побочные продукты, такие как сероводород, метан и аммиак, которые скапливаются в теле, приводя к вздутию живота, а иногда и конечностей.

Всё это ведёт к дальнейшему изменению цвета тела. Когда повреждённые клетки крови просачиваются в тело из повреждённых сосудов, анаэробные бактерии начинают превращать молекулы гемоглобина, которые когда-то несли кислород по телу, в сульфгемоглобин. Появление молекул сульфгемоглобина в теле придаёт коже зеленовато-чёрный оттенок.

Особая среда обитания

Так как давление газа внутри тела продолжает расти, это приводит к появлению волдырей на всей поверхности кожи. Сначала происходит ослабление, а затем и «соскальзывание» с тела больших лоскутов кожи.

В конце концов, газы и сжиженные ткани выходят из тела, обычно через анус и другие отверстия. Но иногда давление газа бывает столь велико, что живот может просто разорваться.

Вздутие часто используют в качестве маркера для обозначения перехода от ранних стадий разложения к более поздним, и недавнее исследование показывает, что этот переход характеризуется серьёзным изменением в составе трупных бактерий.

Поскольку Бучели энтомолог, в первую очередь интересуется насекомыми, которые заводятся в трупе. Труп она рассматривает как особую среду обитания для различных видов насекомых, питающихся падалью, жизненный цикл которых может протекать как внутри трупа, так и рядом с ним.

Личиночный цикл

С разложением тесно связано два вида насекомых: мясные мухи и серые мясные мухи (а также их личинки). Трупы испускают приторный запах, состоящий из сложного коктейля летучих соединений, и этот запах изменяется по мере разложения.

Мясные мухи могут чувствовать этот запах с помощью специальных рецепторов на своих усах. Они садятся на труп и откладывают яйца в отверстия и открытые раны. Каждая муха откладывает около 250 яиц, из которых через 24 часа вылупляются личинки. Они начинают питаться разлагающейся плотью, затем линяют и становятся крупнее.

После нескольких линек они окукливаются, а потом превращаются во взрослых мух, и весь этот цикл повторяется до тех пор, пока личинкам мух есть чем питаться. При оптимальных условиях в активно разлагающемся теле может содержаться огромное количество личинок. Эта масса выделяет много тепла, так что температура внутри тела повышается до 10 °С.

Наличие мух привлекает хищников, таких как жуки, клещи, муравьи, осы и пауки, которые питаются яйцами мух и их личинками. Тело также привлекает стервятников и других крупных плотоядных животных.

Уникальная комбинация

Тем не менее в отсутствие крупных падальщиков именно личинки отвечают за поедание мягких тканей. Карл Линней в 1767 году заметил: «Три мухи могут сожрать труп лошади так же быстро, как лев».

Карл Линней

Каждый вид, питающийся падалью, имеет уникальную комбинацию кишечных микробов, а различные типы почвы служат пристанищем для самых разных бактериальных сообществ. Состав этих сообществ определяется целым рядом факторов, таких как температура почвы, её влажность, тип и структура.

Все эти микробы раз за разом смешиваются в трупной экосистеме.

Мухи, которые садятся на труп, не только откладывают туда яйца, но и приносят туда свои бактерии. А бактерии, содержащиеся в трупе, попадают на мух. Кроме того, разжиженные ткани, сочащиеся из тела, способствуют бактериальному обмену между телом и почвой под телом.

Таким образом, у каждого трупа есть уникальная микробиологическая подпись, и эта подпись может меняться в зависимости от времени и условий смерти.

Лучшее понимание состава бактериальных сообществ, отношений между ними и того, как они влияют друг на друга, однажды может помочь судмедэкспертам узнать больше о том, где, когда и как умер человек.

Кусочки головоломки

К примеру, выделение последовательностей ДНК, которые, как известно, уникальны как для организмов в трупе, так и для почвы под ним, может помочь следователям, работающим на месте преступления, связать тело жертвы с географическим положением, что в свою очередь позволит значительно сузить область поиска улик.

«Было несколько дел, в которых судебная энтомология действительно пришла на помощь и смогла найти важные части головоломки», — говорит Бучели, добавляя, что надеется, что однажды бактерии смогут дать ещё больше информации и станут дополнительным инструментом, позволяющим уточнить время смерти.

«Надеюсь, что лет через пять мы сможем использовать бактериальные данные в судах», — говорит она.

Именно с этой целью исследователи заносят разновидности бактерий, содержащихся снаружи и внутри человеческого тела, в особый каталог и стараются понять, насколько бактериальные данные различаются у разных людей. «Мне бы хотелось иметь полный набор данных с начала жизни и до смерти человека», — говорит Бучели.

Дэниэл Уэкскотт, антрополог, специализирующийся на изучении строения черепов, использует микроКТ-сканер для анализа микроструктуры костей тел. А ещё он сотрудничает с энтомологами и микробиологами, в том числе и с Джаван, а также с компьютерными инженерами и с оператором беспилотника, с помощью которого выполняется аэрофотосъёмка местности.

«Я читал статью о беспилотниках, летающих над сельхозугодиями и определяющих места, оптимальные для посадки культур, — говорит он. — Они рассматривали почву в ИК-диапазоне, и более плодородная почва в нём выглядела темнее. Я подумал, если они так делают, может, и нас стоит этим воспользоваться»?

Плодородная почва

Островки плодородной почвы — это очаги трупного разложения. Разлагающееся тело существенно меняет химию почвы под ним, и эти изменения могут накапливаться многие годы. Жидкости разлагающегося тела просачиваются в почву, миграции насекомых способствуют широкому распространению бактерий вокруг тела.

В результате этих процессов в поле возникает «островок трупного разложения», область почвы, богатой органическими питательными веществами.

По оценкам, среднее человеческое тело на 50–75% состоит из воды, а каждый килограмм сухой массы тела выпускает в почву 32 грамма азота, 10 грамм фосфора, 4 грамма калия и 1 грамм магния. На начальном этапе всё это уничтожает окружающую растительность — возможно, причина в токсичности азота. Но в конечном счёте разложение очень полезно для экосистемы.

Микробная биомасса в островке трупного разложения больше, чем соседних с ним областях. Дальнейшее исследование того, как разлагающиеся тела меняют экологию, может привести к открытию нового способа поиска жертв, тела которых были захоронены в неглубоких могилах.

Детальный анализ почвы может дать ещё один способ установления точного времени смерти. Исследования биохимических изменений в островке трупного разложения, проведённые в 2008 году, показали, что концентрация фосфолипидов в почве под трупом достигает максимума через 40 дней после смерти, а концентрация азота и фосфора становится максимальной через 72 дня и через 100 дней соответственно.

Более детальное изучение этих процессов и анализ биохимии почвы может помочь судмедэкспертам понять, как давно тело было помещено в могилу.

Про глутамат натрия

Автор статьи — химик, флейворист, начальник отдела разработки пищевых ароматизаторов

Чувство вкуса в ходе эволюции возникло не случайно. Неприятный горький вкус ядов или кислый вкус испорченной пищи оберегали человека от отравления. С помощью рецепторов сладкого вкуса наши предки определяли самые сладкие, а значит, самые богатые энергией фрукты. Соль в небольших количествах необходима для нашей жизнедеятельности. До начала XX века считалось, что вкусовые ощущения человека ограничиваются четырьмя вкусами — кислым, горьким, соленым и сладким.

В 1907 году в Японии химик Кикунэ Икеда заинтересовался вкусом ингредиента многих традиционных японских блюд — водоросли комбу. Из 40 кг водоросли он выделил 30 г глутаминовой кислоты, которая, как выяснилось, и отвечала за характерный вкус. Икеда пришел к выводу, что он представляет собой самостоятельный, пятый вкус, который был назван «умами» (яп. «аппетитный вкус»). За сто лет этот термин вошел в лексикон пищевой промышленности во всем мире, но лишь в XXI веке было окончательно установлено наличие на языке вкусовых рецепторов, специфичных к глутаминовой кислоте, и выводы Икеды был подтверждены на самом высоком научном уровне.

Осознав значимость своего открытия, в 1908 году Икеда получил патент на способ производства этой аминокислоты из глютена. Еще через год его компания Ajinomoto («Сущность вкуса») выпустила на рынок новую приправу — натриевую соль глутаминовой кислоты, или глутамат натрия. В настоящее время это вещество является одним из самых массово производимых продуктов пищевой промышленности.

Вкус белка

На самом деле мы уже давно формируем свои вкусовые предпочтения на основании содержания в продуктах глутаминовой кислоты. Еще наши далекие предки, бродившие по просторам африканского континента, заметили, что слегка «полежавшее» мясо вкуснее свежего. Сегодня мы понимаем почему — в ходе «созревания» мяса часть белков подвергается ферментации, что приводит к увеличению содержания свободной глутаминовой кислоты. Селекция многих культурных растений проходила в направлении отбора самых вкусных, а значит, богатых этим веществом сортов.

Богатые глутаминовой кислотой продукты с давних времен применялись для улучшения вкуса пищи, будь то морские водоросли или томаты. Кулинары изобретали способы приготовления, приводящие к повышению содержания свободного глутамата в готовом блюде, и даже научились «исправлять» состав продуктов, подвергая их специальной обработке и превращая, например, относительно нейтральные на вкус молоко или соевый белок в богатые глутаматом сыр и соевый соус.

Почему же этот вкус нам так приятен? Все очень просто: «умами» — это вкус белка. Учитывая все возможное разнообразие природных белков, создать универсальный рецептор для их определения в пище (в отличие от рецепторов сладкого или соленого вкуса) невозможно. Природа нашла более изящное решение — она снабдила нас вкусовыми рецепторами, специфичными не к белкам, а к их структурным элементам — аминокислотам. Если в пище есть белок, то есть и какое-то количество свободных аминокислот. Самая распространенная в природе аминокислота, глутаминовая (в составе любого белка ее от 10 до 40%), стала своеобразным «маркером», указывающим нам на высокое содержание в пище необходимого протеина (кстати, некоторые другие аминокислоты тоже обладают вкусом «умами»).

Не сильнее, а лучше

Недопонимание потребителями действия глутамата натрия связано с неточностью определения. В законодательстве и обиходе его называют «усилителем вкуса». На самом деле глутамат не «усилитель», а носитель одного из базовых вкусов, так же как соль, сахар или лимонная кислота. Единственный вкус, который можно усилить глутаматом, — это «умами». В английском языке, кстати, его функции описываются более точно — taste enhancer, то есть «улучшитель вкуса», а не «усилитель».

Глутамат натрия уместен совсем не в любом блюде. Его никто не добавляет в конфеты, шоколад, йогурты или прохладительные напитки — нет никакого смысла вносить новый вкус туда, где он просто не нужен. Глутаматом обусловлено восприятие вкуса многих привычных блюд, будь то домашние котлеты, гамбургер в придорожном кафе или утка по-пекински в дорогом ресторане. Его не добавляют туда специально — он образуется из белка в процессе кулинарной обработки пищи.

Натуральный и синтетический

С происхождением глутамата связан самый популярный миф о нем. «Натуральная глутаминовая кислота и ее соли — не то же самое, что синтетический глутамат», — говорят сторонники этого мифа. Иногда добавляют аргумент о существовании изомеров молекул, которые различаются пространственной конфигурацией атомов или групп атомов (например, являются хиральными, то есть зеркальными отражениями друг друга).

Действительно, глутаминовая аминокислота, как и все остальные аминокислоты, может существовать в виде двух изомеров. Один из них (L-, от лат. laevus, левый) встречается в природе, необходим для нашей жизнедеятельности и принимает участие в биохимических реакциях в нашем организме. Второй (D-, от лат. dexter, правый) изомер в природе не встречается и с точки зрения нашей биохимии бесполезен. Наши вкусовые рецепторы специфичны именно к L-изомеру, который и отвечает за вкус «умами», а D-изомер эти рецепторы не раздражает. Это хорошо известно производителям продуктов и пищевых добавок, так что добавлять в пищу «неправильный» изомер нет никакого смысла.

Первым методом промышленного получения глутамата был гидролиз натурального растительного белка (клейковины), природное содержание глутаминовой кислоты в котором может превышать 25%. Этот процесс повторял в промышленном масштабе традиционную кулинарную обработку продуктов. Позже были разработаны и другие методы, в том числе химический синтез из акрилонитрила (этот процесс не получил распространения). А начиная с конца 1960-х годов глутамат получают с помощью бактерий Corynebacterium glutamicum, способных перерабатывать углеводы в глутаминовую кислоту (природный L-изомер) с выходом до 60%.

Согласно современному пищевому законодательству, вещество, полученное из натурального сырья (углеводы) с помощью биотехнологических методов (ферментация), считается натуральным. Так что весь используемый в настоящее время в пищевой промышленности глутамат Е621 с точки зрения и закона, и здравого смысла является не синтетическим, а совершенно натуральным. Хотя на самом деле это не важно, поскольку происхождение вещества никак не влияет на его свойства.

Мнимая аллергия

Общественное мнение, подогреваемое телевидением и прессой, давно записало Е621 в аллергены. Однако, чтобы вещество было аллергеном, оно как минимум должно быть чужеродным организму. Это теоретически возможно, если речь идет о белках арахиса, рыбе или лекарствах. Но у нас никогда не бывает аллергии на воду, поваренную соль или глюкозу. Не может быть и аллергии на глутамат. Как может стать чужеродной аминокислота, составляющая большую часть наших собственных белков? Как может быть чужеродным нейротрансмиттер, который обусловливает прохождение сигнала по нервной системе?

Исследования способности глутамата провоцировать аллергию или приступы астмы проводились неоднократно. Ни разу правильно поставленный эксперимент не обнаружил у глутамата таких способностей. Если людям, которые считали себя чувствительными к глутамату, давали под видом этой добавки плацебо, развивалась картина аллергической реакции. Если же им давали настоящую добавку, но не говорили об этом, реакции не наблюдалось. Ничем, кроме самовнушения, чувствительность к глутамату объяснить не удается.

На страже мозга

Самое ужасное, чем пугают обывателя противники Е621, — это его нейротоксичность. Глутамат, действительно, важный нейромедиатор (посредник передачи сигнала в нервной системе), а значит, теоретически в больших количествах может выступать в качестве нейротоксина. Сторонники этой версии забывают только об одной «мелочи» — о метаболизме.

Неважно, съеденный в свободном виде или полученный в процессе пищеварения из белка, глутамат всасывается в кишечнике. Только в кровь он почти не попадает. Более 90% его метаболизируется тут же, в клетках стенки кишечника. Значительная часть его используется в качестве источника энергии, для синтеза белков (в виде глутаминовой аминокислоты), а также в других важных биохимических процессах.

Чтобы заметно повысить концентрацию глутамата в крови, необходимо съесть не менее 5 г этого вещества в чистом виде, что в реальной жизни нелегко. Но допустим, что нам все-таки это удалось. Кровь несет излишек глутамата к мозгу… где путь преграждает гематоэнцефалический барьер (ГЭБ). Глутамат значительно хуже проникает через биологические мембраны, чем аминокислота глутамин, которая и является основным источником как содержащегося в нейронах глутамата, так и гамма-аминомасляной кислоты (ГАМК) — основного тормозного медиатора высших отделов мозга. Более того, если бы (теоретически) избыток глутамата смог преодолеть этот барьер, ничего бы не произошло: поскольку глутаминовая кислота играет центральную роль в процессах внутриклеточного аминокислотного обмена, концентрация глутамата в нервной ткани на два порядка выше, чем в крови.

Как же тогда происходит пополнение запасов нейромедиатора глутамата? Природа предусмотрела простое и изящное решение. Вместо того чтобы контролировать концентрацию вещества в разных частях организма, выработаны механизмы утилизации его там, где не надо, и синтеза там, где надо. Для нужд центральной нервной системы он синтезируется (из глутамина) только «на месте» — в пресинаптических окончаниях.

Чем больше, тем вкуснее?

Многие думают, что производители добавляют в наши продукты огромное количество «опасного» Е621, и именно в этом кроется его вред. На самом деле добавление слишком большого количества глутамата в пищу вовсе не сделает ее вкуснее. Сильно «переглутамаченное» блюдо столь же несъедобно, как и пересоленное. Оптимальное для нашего языка содержание свободного глутамата в пище составляет около 0,3%. Под это значение и подстраиваются производители пищевых продуктов. Если же в продукте уже содержится какое-то количество глутамата, заложенное природой, то добавляют обычно меньше, чтобы не превысить оптимальное значение.

Несколько лет назад в прессе появились полученные в результате экспериментов данные о том, что высокое потребление глутамата может привести к глаукоме и истончению сетчатки глаз у лабораторных животных. Редко кто обращает внимание, что крыс в этих экспериментах в течение полугода кормили рационом, 20% которого составлял чистый глутамат, а мышам и вовсе вводили его с помощью инъекций, в том числе непосредственно в глазное яблоко. В реальных условиях никаких вредных последствий добиться ни разу не удалось.

С точки зрения токсичности глутамат безопаснее, чем привычная поваренная соль. Разовая летальная доза (при приеме которой погибает 50% подопытных мышей) для глутамата составляет 16,6 г/кг, а для поваренной соли — 3 г/кг. При этом содержание соли, скажем, в вареных колбасах — около 1,8%, а глутамата добавляют не более 0,3%. Е621 во всем мире законодательно признан самой безопасной пищевой добавкой, для которой даже не установлен уровень допустимого суточного потребления. Это означает, что ни при каких условиях человек не сможет употребить в пищу такое его количество, которое окажет какое-либо вредное влияние на здоровье.

Кислота или соль

Глутаминовая кислота (слева) и глутамат натрия (справа) — те самые вещества, которые сообщают нашим вкусовым рецепторам о наличии белка в пище

Глутаминовая кислота присутствует в пище либо в свободном виде, либо в связанном (в составе молекул белка).

Связанная и свободная

Для метаболизма между ними нет никакой разницы, поскольку в ходе пищеварения весь съеденный белок все равно будет расщеплен на аминокислоты. А вот вкусом обладает только свободная глутаминовая кислота, и именно поэтому многие процессы приготовления пищи подразумевают частичный гидролиз белка, то есть превращение связанной глутаминовой кислоты в свободную. Разницы между глутаминовой кислотой или ее натриевой солью для физиологии тоже нет: в слюне, в крови, в кишечнике оба эти вещества находятся не в виде молекул, а в диссоциированном состоянии, в виде аниона. Именно анион глутаминовой кислоты отвечает за химические и биохимические свойства (в том числе и за вкус).

В пищевой промышленности вместо «природной» глутаминовой кислоты используется ее натриевая соль, поскольку ее проще очищать от примесей путем перекристаллизации. К тому же соль более стабильна в хранении.

Богатые от природы: содержание глутамата в продуктах

Многие продукты питания содержат большое количество глутамата в свободной или связанной форме. При этом в процессе кулинарной обработки связанный глутамат может переходить в свободную форму — именно этим объясняется изменение вкуса при приготовлении мяса или птицы, поскольку именно свободный глутамат влияет на вкус. Рекордсмены среди продуктов по содержанию свободного глутамата — водоросли комбу (более 3000 мг на 100 г продукта) и нори (1400 мг), сыры пармезан (1200 мг) и рокфор (1280 мг), соевый соус (800−1100 мг) и грецкие орехи (660 мг). Много свободного глутамата содержат томатный и виноградный соки (260 мг), горох (200 мг), грибы (180 мг), брокколи (170 мг), томаты, устрицы и кукуруза (130 -140 мг).

Синдром китайского ресторана

Началом борьбы с глутаматом стала публикация в 1968 году американцем китайского происхождения Квоком небольшого, всего в три абзаца, письма в The New England Journal of Medicine. Многие ссылающиеся на этот документ ни разу его не читали. Зря, потому что ничего особенного он не содержит.

Подозреваемые

В письме Квок описывает свои ощущения, которые иногда появлялись у него после посещения китайского ресторана: онемение шеи, учащенное сердцебиение, которые начинаются спустя 15 — 20 минут после еды и проходят в течение двух часов без всяких последствий. Квок указывал, что этот эффект настигает его только в некоторых ресторанах (дело происходило в США) и под подозрением у него несколько компонентов: соевый соус, соль, вино, глутамат натрия. С соевого соуса (в составе которого очень много глутамата) подозрения в этом же письме снимаются.

Глутамат невиновен

После публикации посыпались жалобы от граждан, в красках описывающих последствия употребления глутамата натрия. Это вынудило правительство США дать старт широкомасштабному исследованию подозрительной пищевой добавки. Оно выдало очевидный и ожидаемый результат: глутаминовая кислота и ее соли не проявляют никаких вредных воздействий на организм.

На сегодняшний день причины синдрома китайского ресторана точно не установлены, так как симптомы проявляются у весьма ограниченного количества людей и носят случайный характер. Ни разу этот синдром не причинял вреда больше, чем онемение шеи и спины, проходящее без последствий. Проведено множество экспериментов с участием людей, заявляющих наличие у себя такого синдрома. Ни один из участников в условиях слепых испытаний вообще не проявил какой-либо чувствительности к Е621. Полученные данные говорят о том, что этот синдром, по-видимому, имеет психосоматическую природу. Во всяком случае, если он и существует, научных доказательств причастности глутамата к нему нет.

Настоящие усилители

Глутамат натрия — ключевое вещество, определяющее вкус «умами». Но не единственное. Существует еще несколько соединений, на которые сходным образом реагируют наши вкусовые рецепторы. Например, это аспарагиновая кислота и ее соли, сочетание которых с глутаматом придает характерный вкус помидорам. А также риботиды (рибонуклеотид монофосфаты) — гуанилат натрия (E627) и инозинат натрия (E631). Последнее вещество играет одну из важнейших ролей в метаболизме. Оно образуется из аденозина монофосфата, производного АТФ — основного клеточного «топлива» нашего организма. С натуральной пищей мы потребляем его около 2 г в день и еще примерно 4 мг в виде пищевых добавок. Риботиды сами по себе почти безвкусны, поэтому в чистом виде не используются. Но зато в смеси с глутаматом они значительно усиливают его вкус. Например, смеси, состоящей из 98% глутамата, 1% E627 и 1% E631, нужно использовать примерно в четыре раза меньше, чем чистого глутамата, - вкус будет тот же.

Скромная дача г-на Якунина

Работал я недавно на даче Якунина. А это несколько десятков гектаров леса под Домодедово, где вырыли собственные озера, построили "небольшой" гараж на 15 автомобилей, отдельный бокс под "Майбах", соорудили полтора километра подземных ходов из основного дома в гараж. Банька сиротская имеется, на 1.400 квадратных метров, в доме - полноценный 50-ти метровый бассейн. Все здания напичканы всевозможной электроникой. Я занимался "умным домом", кинотеатрами и прочими высоко-технологичными штуками.

Одного только обслуживающего персонала там проживает человек 30, работают они посменно. У каждого зарплата не меньше 40.000 руб. в месяц. Сам хозяин на даче появляется раз в месяц, а то и реже.

Будет много фотографий, но минимум описания, ибо я не красноречив.

Качество материала не очень хорошее, так как снимал то на телефон, то на паяльник. Когда в дом завезли мебель, вещи, картины - охрана на входе начала отбирать у нас всё, что может фотографировать. Естественно, изображениями всего лоска не передать, но поверьте - там очень и очень много ценного и интересного. Атмосфера, как в музее, блин!

Важно! Некоторые интерьеры я перефотографировал из журнала с 3D визуализациями. Сходство с тем что есть на самом деле - 100 процентное! Ещё раз обращаю внимание, я вынужден был так поступить, ибо охрана на входе отбирала всё что способно вести фото-видео съёмку и очень внимательно следила за нами в течение дня.

Итак, приступим!

Для начала публикую спутниковую фотографию поместья, чтобы вы имели представление, как оно вписывается в ландшафт. Ссылка на это место в картах Google - http://goo.gl/maps/bABiu

Один отель DELUXE на Мальдивах...

Мальдивский отель HUVAFEN FUSHI – настоящий отель DELUXE! Вот его описание на HOTELLOOK. Сразу видно, что все красиво, качественно, стильно… дорого! Можно долго подбирать эпитеты и сыпать превосходными степенями - все они будут обоснованными! Он постоянно мелькает в разнообразных ТОП ТЕН, будь то подборка отелей с лучшим видом из ванны или список самых роскошных СПА зон и неизменно значится в разделе «VIP» в каталогах турагентств. Я попала туда совершенно случайно в составе абсолютно неромантической компании из трех девиц… без мужчин! Мы прожили там буквально пару дней, но впечатления остались у меня на всю жизнь… 

Британское издание The Daily Mail опубликовало самые удачные и запоминающиеся фотографии, сделанные беспилотными летательными аппаратами.

Озеро Karagol, северная Турция:

Bahá'í House, Иллинойс:

Остров Lonubo, Мальдивы:

Озеро Mead, Nevada:

Замок Neuschwanstein, Бавария:

Женщина в красном, пустыня:

Рим с видом на Ватикан:

Железнодорожный мост на закате:

Тысячи волн бьются о пляж:

Горы San Gabriel, Калифорния:

Постановочное фото в лесу:

Дворец Лотоса, Дели:

Три человека и китовая акула:

Пляж South Maroubra, Австралия:

Ночной Лос-Анджелес:

Белый пляж на Сейшельских островах:

Лесное озеро:

Каньон Fjaðrárgljúfur, Исландия:

Как работают прачки в Кот-д’Ивуаре

Одна из достопримечательностей Абиджана, столицы Кот-д’Ивуара — прачки фанико. На языке диула «фани» значит «ткань, одежда», а «ко» — «стирать». Получается, фанико — это «тот, кто стирает одежду». Прачками здесь работают исключительно мужчины, работа тяжелая и женщин можно встретить только на мыловарне.

01. Задолго до рассвета фанико обходит дома, чтобы собрать себе работу на день. Некоторые заказчики живут за 3 километра от реки. Приходится складывать вещи в деревянную телегу или связывать в узел и водружать на голову. Затем фанико направляется к реке Банко.

02. Во что же обходятся услуги такой прачечной? Выстирать сорочку стоит 0,07 доллара (2 российских рубля), а простыню — 0,14 доллара (4 рубля). Понятно, почему фанико приходится набирать себе столько работы.

03. Стирка здесь немыслима без мыла из пальмового масла. Поэтому новичка обучают правильно его использовать. Применяются три различных вида мыла, различающихся цветом: белое и желтое — для слегка загрязненных тканей, черное — для очень грязных. В черный цвет мыло окрашивает его основной ингредиент — пальмовое масло. Поскольку каждый фанико за день расходует не меньше десяти кусков, неподалеку пристроились мыловары.

Мыловарение — непростое дело, оно начинается в шесть утра. На местном рынке загодя куплены необходимые материалы: сгущенное пальмовое масло, щелочь, соль, сок анноны, масло какао и кокоса. Все эти экологически чистые вещества сливаются в котел и кипят над костром. Примерно за шесть часов мыльное варево доходит до кондиции, и его разливают в оловянные формы. Когда через несколько часов мыло затвердевает, его режут большими кусками.

04. Затем работница мыловарни складывает свой товар в пластмассовый таз, ставит себе на голову и спускается к реке. Но когда мойщику покупать мыло, если он занят работой? Женщина заходит по пояс в реку, спускает на воду свой тазик и распродает мыло мойщикам, не отрывая их от работы.

05. Глядя на огромный ворох белья, невольно спрашиваешь: как они запоминают, где тут чье?

06. Во-первых, когда мойщик собирает вещи для стирки, он подмечает размер одежды каждого члена семьи, чтобы запомнить, кому что принадлежит. Никаких надписей или бирок. Потом на каждом предмете одежды одной семьи он завязывает узелки в одном и том же месте, например на левом или правом рукаве, на воротнике или на поясе. Во время стирки он складывает одежду, взятую с одного двора, в отдельную кучу. Нам все равно кажется, что это слишком сложно. «Фанико никогда не теряют вещи!»

07. Каждый ли может прийти и начать стирку в водах реки Банко? Отнюдь нет! Для начала надо пройти целую процедуру. Будущий фанико должен выдержать трехмесячный испытательный срок, в течение которого его обучает ветеран стирки. За это время новичок овладевает наукой запоминания. Если он не преуспеет, ему придется искать работу в другом месте. Но тот, кто проявит сноровку, сможет за умеренную плату приобрести рабочее место — утопленную в воду шину, которой никто, кроме него, не имеет права пользоваться.

08. Если пойдете сюда, будьте готовы, что у вас будут вымогать деньги за съемку.

09. Это только внешне кажется, что здесь все не организовано. На самом деле тут у каждого свое четкое место, есть охрана, начальник и т.д. Правила примерно как на рынке.

10.

11.

12.

13.

14. Закончив стирку, фанико отправляется на склон холма и раскладывает свежевыстиранные вещи на траве или развешивает их на чем придется. Ближе к вечеру, когда все белье высыхает, он аккуратно складывает его, иногда даже разглаживает жаровым утюгом. В конце дня он собирает чистые, отглаженные вещи в узел и доставляет их владельцам.

Как делают халву в Азербайджане

Культ чая и сладостей в Азербайджане, невероятное количество видов варенья и самое главное - эксклюзивные секреты производства Шекинской халвы только для читателей моего блога! 

Ну не во всех же репортажах показывать только достопримечательности?! Должно быть место и для гастрономических постов… а тем более, что в Азербайджане еда - это культ. Все, абсолютно все, что готовят в этой стране - невероятно вкусно, сытно и очень много! Но начну я со сладостей :)

Чай пьют из стакана, типичного для этого региона - армуды (армуд - груша), чай не остывает, а края не горячие, очень удобно! Причем объем армуды достаточный в отличии от Турции, где он несколько маловат. Чай пьют в основном черный, иногда с добавление трав или чисто травяной. Зеленый чай - не очень популярен, скорее пришел в последнее время как модный тренд. Чай, естественно, без сахара. С чаем всегда на столе обилие сладостей:

Как устроено самое крупное воздушное судно в истории человечества - дирижабль "Гинденбург"

Недавно я посетил музей дирижаблей во Фридрихсхафене, который был открыт в 1996 году в здании бывшего речного порта на берегу Боденского озера и с тех пор является главной достопримечательностью разбомбленного во время Второй мировой города. Музей располагает самой большой в мире коллекцией исторических артефактов, касающихся темы дирижаблей а его абсолютным хайлайтом является реконструированная часть потерпевшего катастрофу дирижабля LZ 129 "Гинденбург" с каютами пассажиров, рестораном и частью каркаса. Музейная экспозиция дает прекрасное представление о том, как был устроен самый большой из когда-либо существовавших воздушных кораблей.

28. На сегодняшний день от более чем 30-летней истории мирового дирижаблестроения мало что сохранилось и большая часть артефактов того периода находится в лучшем музее, посвященном воздухоплаванию - музею Цеппелина во Фридрихсхафене.

Как делают пробку для бутылок

Пробка появилась в том виде, в котором мы ее знаем относительно недавно, всего лишь в XVII веке, вместе с появлением в массовом обиходе стеклянной бутылки. До этого пробкой тоже пользовались, но не в таких количествах. Сосуды предпочитали закупоривать тряпками и деревяшками, что придавало содержимому со временем не свойственный ему привкус, а то и портило его. Пробка не так разбухает как дерево, и при правильной обработке не портит вкус вина или коньяка, что немаловажно.

Пробку производят из коры пробкового дуба, который растет только в нескольких странах в Европе и на средиземноморском побережье в Португалии, Испании, Франции, Италии, Марокко, Тунисе и Алжире. В других странах пробковый дуб практически не растет. Самый большой урожай пробковой коры можно получить на португальских плантациях.

Первый раз кору снимают с дуба после того, как ему исполнится 20-25 лет. Следующие десять лет она должно восстанавливаться. К тому же снимать кору можно только в определенный сезон, когда она практически сама отслаивается. В остальное время дерево можно повредить. Кору снимают не всю сразу, а определенными участками, поэтому со стороны деревья кажутся полуголыми. Из коры снятой с одного дуба можно получить тысячу пробок. Самой качественной считается кора, снятая со 150-летнего дерева. Дуб, которому больше 200 лет, начинает болеть и качественной коры уже не дает. Его выкорчевывают и на освободившемся месте сажают новое дерево.

Это единственное в мире дерево, кора которого способна полностью регенерироваться.Пробковые дубы маркируют, чтобы знать, когда можно снимать с них очередной урожай. Например, цифра 7 означает, что последний раз кору с этого дерева снимали в 2007 году.

Срезанную кору сортируют. Первый сорт отправляют на фабрику, где делают пробки для марочных вин и коньяков, а та, что похуже, попадает на завод по производству строительных утеплителей и шумопоглотителей.

Кору пробкового дуба сваливают в огромные кучи прямо на территории завода. Перед тем как пустить пробку в дело ее несколько месяцев выдерживают под открытым небом.

В первую очередь сырье подвергают термообработке. Пробку варят в огромном котле, а заодно уничтожаются всякие жучки-паучки, которые успели в ней завестись.

Затем разрезают кору на полосы, после чего опять сортируют, моют, дезинфицируют и опять вымачивают в воде.

Из этих заготовок вырезают пробки, а пробковая крошка, к которой добавляют связующее вещество, идет под пресс.

Отбракованные пробки покрывают пробковой пылью, их используют для вин средней ценовой категории. А самые простые и массовые пробки, в том числе и для шампанских, делают из пробковой крошки, кусочки которой склеивают специальным клеем. Такие клееные пробки находятся также в бутылках вина средней и низшей ценовой категории, рассчитанные на быструю продажу и недолгое хранение.

Из остальных отходов делают различные отделочные материалы. В цех, из которого пробка выходит уже в упакованном виде, нельзя войти без наушников и респиратора — здесь очень шумно и пыльно.Из-под пресса пробковые листы выходят очень горячими. После того, как они остынут, их отправляют на дальнейшую обработку — разрезают на стандартные пластины.

Если обклеить таким материалом комнату, можно ходить хоть на голове — соседи все равно ничего не услышат. Строители любят пробку и потому, что она в отличие от пластиковых панелей в случае пожара не выделяет ядовитых газов.

Что касается пробки для бутылок, то ее качество раньше проверяли вручную. Так как пластины коры пробкового дуба имеют разные размеры и толщину, не все операции доверяли автоматам. Рабочий, занятый непосредственно вырезанием пробок, в день нажимал ногой на педаль станка около десяти тысяч раз. Теперь, на современных заводах электроника полностью контролирует весь процесс.

Готовые пробки подвергаются тщательной сортировке. Делает это специальный автомат. Он «сканирует» поверхность пробки, и в зависимости от того, сколько обнаруживает трещин и дефектов, направляет ее в ту или иную корзину. После чего ее опять проверяют на качество. Затем пробки моют, отбеливают, чтобы удалить вредные вещества, и помещают в 12% раствор спирта на 24 часа.

Цельные пробки идеальны для длительного хранения лишь при соблюдении необходимых условий (влажность, контакт вина с пробкой). Комальтированные пробки (с напылением) тоже подходят для хранения, но не слишком длительного. Клееные и прессованные пробки позволяют хранить вино лишь несколько лет, после чего есть риск испортить содержимое бутылки.

Пробка пересыхает, что может служить причиной порчи вина из-за доступа воздуха. Неправильным является вертикальное хранение винных бутылок на полках в супермаркетах. Всего несколько месяцев вертикального стояния под мощными лампами в магазине — и такое вино может испортиться или сильно потерять во вкусе.

Только натуральная пробка позволяет вину «дышать», и, контактируя с вином, определённым образом дополняет букет. Бутылки, укупоренные натуральной пробкой, могут храниться десятилетиями и даже столетиями (при специальных условиях). За столь долгое «сотрудничество» с пробковым дубом, виноделы изучили все свойства пробки, и большинство именитых винных критиков считают, что натуральные пробки не только сохраняют, но и улучшают аромат вина. Однако есть небольшой процент брака — естественная плата за «натуральность».

Из отходов производства делают не только стройматериалы, но и сумки, фартуки, обувь и даже зонты! Пробочное производство практически безотходно. Кроме всего прочего, пробка незаменимый материал в изготовлении спасательных средств. На воде она выдерживает вес гораздо больше собственного, и практически не впитывает влаги.

Советую посмотреть видео, где о пробке можно узнать еще больше чем из поста)