слегка интересный

Николай II и татуировка.

В 1891 году 23-летний цесаревич Николай вместе с двоюродным братом Георгом Греческим (вторым сыном короля Греции Георга I) прибыл на фрегате «Память Азова» в Нагасаки. Была страстная неделя, и официальные визиты из уважения к православным обычаям отложили. У Николая выпала возможность побыть простым туристом: он инкогнито прогуливался по городу, заходил в сувенирные лавки, заглянул на русское кладбище, перемахнув через забор – ворота были закрыты и ключи никак не могли найти. В числе прочего кузенов восхитило мастерство японской цветной татуировки, и на фрегат пригласили двух специалистов. Сохранить эту историю в секрете не удалось, уж очень она поразила японцев: у них татуировки набивали люди из низших слоев, чаще всего преступники. А тут царственные особы. Но Николаю было все равно: его правую руку обвил дракон с зелеными лапами, алым низом и желтыми рожками.

Чарли Чаплин в роли Аденоида Хинкеля (думаю, у его современников не возникло проблем с идентификацией прототипа этого персонажа). 1940 год.

За данную роль подвергся травле со стороны ряда критиков, был обвинён в коммунистической пропаганде. Однако уже год спустя мнение критиков резко изменилось...

Японские медицинские сёстры. Период Русско-Японской войны 1904-1905 годов.

Профессия военной медсестры была для Японии периода Мэйдзи делом абсолютно новым, поскольку, в отличие от христианской морали, предписывавшей женщинам заботу о больных и раненых как дело милосердия, в японском обществе, руководимом другой моралью, присутствовала сильная сегрегация полов, и женщины не могли оказывать медицинскую помощь мужчинам за пределами своей семьи. На Западе медсёстры-доброволицы считались самоотверженными и хорошими женщинами, следующими высокому призванию; среди них было немало высокородных особ, чья сестринская деятельность только повышала их социальный статус. В Японии же медсестра, вынужденная ежедневно работать среди мужчин и тем самым подвергать своё женское целомудрие сильнейшей опасности, ни на какое уважение рассчитывать не могла. Опасаясь, что при подобном отношении к женской роли в медсёстры пойдут только женщины низших классов, которые и раньше за плату иногда занимались уходом за больными в богатых домах, японцы решили переломить культурную традицию и придать новой профессии благопристойный вид. Для этой цели благородные дамы японского императорского двора, курируемые непосредственно императрицей Сёкэн, в 1887 году образовали Общество медсестёр-доброволиц (篤志看護婦人会), которые занимались тем, что скатывали бинты, посещали солдат в госпиталях и жертвовали деньги благотворительным организациям. Инициатива удалась: на сестринские курсы стали записываться девушки из относительно высоких классов При этом стандарты женского целомудрия никуда не делись. В 1891 году Цунэтами Сано (佐野常民), руководитель сестринских курсов, говорил слушательницам курсов, что самая усердная их работа в медицинской сфере не будет считаться, если они при этом не будут хранить «чистоту своих тел и душ». Мицу Такаяма (高山盈), одна из преподавательниц, тоже была весьма озабочена чистотой душ и тел своих учениц и однажды категорически сказала им, что они опозорят всю страну, если не будут заботиться о своём моральном облике.

Другое отличие Японии от Запада состояло в том, что западные женщины нередко самостоятельно организовывались в общины сестёр милосердия и демонстрировали инициативу в выборе методов ухода за больными. Хорошо известна английская медсестра Флоренс Найтингейл, во время Крымской войны (1853-1856) в кратчайшие сроки снизившая своими методами смертность солдат в госпиталях, и именно на её принципах, подразумевавших относительную независимость медсестёр от врачей, основывались последующие западные сестринские комитеты. В Японии же принципы Найтингейл не прижились именно из-за декларируемой независимости среднего медперсонала. Японские медсёстры обучались именно профессии, фактически работая в армии и получая за свою деятельность зарплату, в то время как на Западе медсёстры были добровольными работницами и денег не получали.

Для японской пропаганды и агитации медсестры в японской культуре также осуществляли множество символических ролей, в частности, роль героини-медсестры, сопровождающей героя-солдата на войне. На государственном уровне изображение медсестёр, оказывающих помощь и своим, и вражеским солдатам, было призвано показать гуманность японцев. Также отношения медсестёр и военнослужащих-мужчин были частым сюжетом для японской эротической гравюры сюнга.

Клаудиа Кардинале, известная итальянская актриса, присела отдохнуть на травку на фоне московских новостроек. СССР, Москва, 1967 год.

В Советском Союзе Клаудию Кардинале любили не меньше, чем в Италии. В первый раз она посетила Москву в 1967 году, когда приехала на V Московский международный кинофестиваль. А через год актриса вернулась уже на съемки - в фильме Михаила Калатозова "Красная палатка" она сыграла медсестру Валерию.

На участии Кардинале настоял ее муж Франко Кристальди, который согласился выделить на съемки 10 миллионов долларов - немыслимые деньги для советского кино. Роль медсестры была введена режиссером специально для Кардинале.

Ольга Константиновна Чехова (урожд. Книппер; 14.04.1897 Александрополь, Российская империя (ныне Гюмри, Армения) — 09.03.1980, Мюнхен) — русская, а затем немецкая актриса, эмигрировавшая в Германию в 1920-м году, среди солдат Вермахта.

Лично встречалась с Гитлером и Муссолини, Герингом и Геббельсом, дружила с женой Геринга, тоже актрисой. Пользовалась покровительством её мужа. 27 апреля 1945 года была арестована советскими оккупационными властями и на самолёте доставлена из Берлина в Москву. Два месяца спустя, 25 июня, на самолете её снова отправили в Берлин. Существуют версии о том, что О.К. Чехова в годы Второй мировой войны могла быть агентом советской разведки, либо двойным агентом советской и немецкой разведок.

Такэба Нака - японская медсестра, работавшая в госпитале для русских военнопленных во время Русско-Японской войны.

Драматическая история любви японской медсестры и русского военнопленного стала известна благодаря неожиданному открытию археологов местного музея: при подготовке к выставке на найденной в 1985 году золотой монете царской чеканки была обнаружена незамеченная прежде надпись на русском и японском языках - имена русского пленного офицера и японки. Монету носили на цепочке, как медальон, а гравировку, судя по всему, заказывали у профессионального мастера.

Приходится лишь догадываться о том, почему монету потом бросили в пруд при больнице, где проходил лечение от ран поручик Костенко, и о том, по каким причинам влюбленным пришлось расстаться.

Вероятно, эта история любви двух молодых людей из враждующих государств стала известна администрации больницы и девушку срочно отправили подальше - под родительский кров. Через пару лет ее сосватали и выдали замуж. Она умерла на юге Японии в 1975 году.

О судьбе Костенко известно и того меньше: он вернулся в Россию после окончания войны, а умер в США в 1928 году в возрасте 47 лет.

Около пруда, где была обнаружена находка, теперь установлена стела, к которой смогут приходить молодожены и влюбленные пары, чтобы получить в подарок символическую копию знаменитой монеты.

Во время Русско-Японской войны в Мацуяме с населением 30 тысяч человек было размещено около 6 тысяч русских военнопленных. По мотивам истории любви театр "Боттян" создал мюзикл "Клятва на монете" и с успехом показал его в России. Школьники города долгие годы каждый месяц приходят на кладбище, где покоится прах 98 русских солдат и офицеров, погибших от ран, чтобы убрать их могилы, возложить цветы и помолиться о них.