Дорожные техники

Бремя мозга

Многие нынешние проблемы человечества — следствия нечаянного и излишне быстрого биологического успеха. На протяжении всей своей эволюции гоминиды оставались лишь промежуточным звеном пищевой цепочки. Цепь случайных мутаций и стечение обстоятельств позволили людям резко нарастить выгоды, извлекаемые из нашего гипертрофированного мозга. В результате мы стремительно взлетели на вершину пищевой цепочки, раздвигая границы обитания, уничтожая конкурентов и себе подобных. Но наличие того, что мы называем разумом, еще не гарантирует эффективного его использования. Чтобы понять, что мы есть на самом деле, стоит отбросить привычное высокомерие «венца природы» и приглядеться к тому, как появился наш разум, чем мы отличаемся от других животных и особей своего вида. Об этом нам рассказывает доцент кафедры антропологии биологического факультета МГУ Станислав Дробышевский — расовед и специалист по эволюции мозга человека.

— Какие факторы привели кгипертрофии мозга у людей?

— Первые приматы обзавелись более крупным мозгом, чем у сопоставимых с ними грызунов и насекомоядных, потому что жили на деревьях. Это достаточно сложный процесс: надо очень быстро соображать, чтобы не упасть с дерева. При этом, например, белки, бегающие по горизонтальным ветвям и вертикальным стволам, существуют в двумерном мире. А приматы, прыгающие между тонкими ветками, — в трехмерном. И переход в дополнительное измерение потребовал серьезных способностей: стереоскопичности зрения и развития структур мозга, ответственных за трехмерное восприятие объектов и оценку расстояния.

Немалую роль сыграла фруктоядность. Богатая сахарами пища обеспечивает много энергии из небольшого количества еды. Значительно способствовали развитию мозга и особенности размножения: детенышей мало, за счет этого они рождаются с большой головой, а период жизни долгий — за это время можно успеть заполнить ее чем-нибудь полезным. Важна также социальность; выстраивание отношений с себе подобными — сложный процесс, развивающий мозг.

  Ближе к современности — от семи до шести миллионов лет назад — наши предки встали на ноги. Уже само по себе поднятие в вертикальное положение дало возможность прироста головного мозга. По биомеханическим причинам на вертикально расположенном позвоночнике можно удержать большую массу, чем на наклонном. Но куда больший прирост мозга прямохождение дало за счет высвобождения рук, которые принесли дополнительную чувствительность и манипуляторную активность, обеспечиваемые увеличением мозга.

  Около двух с половиной — трех миллионов лет назад в связи с изменениями климата наши предки вышли из джунглей в саванны и стали налегать на мясную пищу. Она более калорийна, кроме того, у растительных клеток прочные стенки, для их разжевывания необходимо иметь серьезный аппарат: челюсти, зубы, мышцы. Поэтому у всех растительноядных челюсти очень большие, а мозги очень маленькие — в одной голове все сразу не помещается.

  С переходом на мясо у наших предков жевательный аппарат смог уменьшиться. Еще у австралопитеков были большие зубы и челюсти, огромные жевательные мышцы, которые сходятся по центральной линии черепа на сегетальном гребне, и не шибко крупные мозги. Но жевательный аппарат стал быстро уменьшаться: около двух миллионов лет назад гребни для прикрепления жевательной мускулатуры исчезают вообще. У современного человека остались только тоненькие височные линии. И нужно помнить, что плотность кости в два раза больше, чем плотность мозга. То есть при исчезновении одного кубического сантиметра черепа и зубов можно прибавить два кубических сантиметра мозга при постоянстве несущей способности позвоночника и массы головы.

  При этом добывание животной пищи развивает интеллект. Трава растет спокойно и особо не сопротивляется. А мясо не хочет, чтобы его съели. Кроме того, за него сильнее конкуренция: гиены, шакалы, львы, леопарды. Поэтому у хищников интеллект всегда выше, чем у растительноядных. И отказ от вегетарианства дал бурный прирост мозга, начавшийся около двух — двух с половиной миллионов лет назад и продолжавшийся почти до современности.

— Homo sapiens не единственный вид, пытавшийся поумнеть?

— Энцефализация характерна для большинства групп животных. Уже среди динозавров были свои «интеллектуалы»: у терапод скорость увеличения мозга была такой же, как у австралопитеков. Но динозаврам не повезло — они не успели отрастить мозг до катастроф, их уничтоживших.

  С теми или иными ограничениями сталкивались и другие виды. Например, птицы потенциально весьма интеллектуальны. Вороны дают результаты интеллекта на уровне маленьких мартышек. Но им нужно летать, а делать это с большой головой неудобно, так что им пришлось избавиться даже от зубов, чтобы уменьшить вес. А наземные птицы — пингвины в Антарктиде или птица моа в Новой Зеландии — живут в условиях отсутствия хищников, что лишает их стимула к развитию интеллекта. Единственное исключение — страус, возможно, он и поумнеет.

  У сугубо растительноядных специализация уходит в огромные челюсти и зубы и интеллект тут же падает. У четвероногих тенреков, прыгунчиков, копытных, грызунов нехватательная конечность. У хищников интеллект выше, а некоторые из них — те же львы — социальны, но они специализированы к охоте. А для формирования разумности необходимо разнообразие поведения. Шакалы более разнообразны в пище, но ведут исключительно наземный образ жизни.

  У небольших дельфинов есть многие предпосылки: маленькое количество детенышей, долгое воспитание, большой мозг — почти как у человека, социальность. Но ловля рыбы не требует больших усилий мозга.

  Многие предпосылки разумности есть у сумчатых. Но у них примитивное деторождение: из-за отсутствия плаценты их детеныши рождаются практически на стадии эмбрионов, с очень маленьким мозгом, и не слишком долго живут. У них недостаточно времени для научения. Медведи и еноты во многом похожи на приматов: всеядны, лазают по деревьям, имеют цепкие лапы. Но их когтистые лапы не совсем то, что хватательная кисть, и у них нет социальности.

— А кто наиболее близко подобрался квыполнению всех условий формированияразумности?

— Единственный пример, когда почти все совпадает: древесность, практически хватательная конечность и социальность — это носухи, южноамериканские еноты. Они идеальные кандидаты на разумность. Но проблема в том, что они уже двадцать миллионов лет практически не меняются. Что-то не дает им стать разумными. Возможно, слишком сильное развитие обоняния.

  Передняя часть мозга у млекопитающих изначально отведена под обоняние. И у подавляющего большинства из них это ведущее чувство, за которое отвечает огромная часть мозга. А у наших предков в связи с фруктоядностью обонятельные центры сильно редуцировались еще в палеоцене, около шестидесяти миллионов лет назад. Вместо них хорошо развились зрительные зоны мозга, что обеспечило нам отличное зрение, гораздо лучшее, чем у других млекопитающих, и дало многие преимущества. Например, с помощью цветного зрения в зеленой листве легче находить яркие фрукты и насекомых, нежели используя обоняние.

  Кроме того, за счет уменьшения обонятельных зон мозга возникло так называемое заглазничное сужение — за глазами череп стал уже, это характерная черта приматов. И туда в значительной степени переместилась жевательная мускулатура, высвободив заднюю часть черепа и дав возможность роста задней части мозга.

— Приматы были вынуждены поумнеть, поскольку не имели четкойспециализации — ничего толком не умели делать?

— Это не совсем так: специализация человека — его разумность. Это очень узкая и жесткая специализация, которая нашла отражение и в анатомии. У нас пусть примитивная, но очень специализированная кисть: подобного строения запястного и пястного суставов, фаланг, положения большого пальца больше нет ни у кого. В значительной степени редуцирована зубная система. Специализированы череп и позвоночник с его изгибами и проблемами. Строение стопы у человека очень специфично: продольно-поперечные своды, увеличение большого пальца и мизинца, уменьшение остальных. Хотя мизинец — сам пальчик — маленький, но пятая плюсневая кость мощнее, чем вторая, третья и четвертая. Наше эволюционное будущее, скорее всего, — превращение в парнокопытных. Потому что опираться на одну поверхность энергетически выгоднее, чем на пять, и у всех видов, адаптировавшихся к наземному образу жизни, пальцев становится меньше. Но человек пока этот эволюционный тренд обогнал по-своему, изобретя искусственные копыта — обувь.

  И наконец, наша культура — очень мощная специализация. Чтобы человек стал человеком, должно быть много других людей с кучей всяких знаний, которые запихнут их ребенку в голову. А без них человек сам по себе беспомощен. Примером тому дети-маугли.

— Кто-то еще из приматов пытался отрастить мозг?

— Первые павианы эволюционировали в сторону увеличения головного мозга так же быстро, как и наши предки. Но они выбрали путь усиления вертикали власти — жесткой иерархии в группе, а ее легче всего поддерживать агрессией. Это полностью остановило развитие интеллекта.

  Другой пример — ореопитек, вид обезьян, живших на заболоченном острове рядом с Италией. Они практически перешли к прямохождению, что освобождало руки, и, как и наши предки, имели маленькие челюсти, что давало возможность развития мозга. Но семь миллионов лет назад на Земле стало холоднее и суше. Наших предков это заставило выйти из джунглей в саванны и дало толчок к их развитию. А для избалованных безопасным существованием ореопитеков это стало концом: болота подсохли, остров соединился с материком, и пришедшие оттуда хищники съели их.

  В Юго-Восточной Азии жили гигантопитеки — самые большие обезьяны всех времен, достигавшие трехметрового роста. Их мозг по размеру был почти как у современного человека. Однако они пошли по пути специализации к питанию растительной пищей и наращиванию челюстей. В результате порядка ста тысяч лет назад они исчезли, и не исключено, что не без прямого участия наших предков — древние люди, заселив Южную Азию, не могли не оценить гигантопитеков как добычу.

  Еще один крупный разумный вид — массивные австралопитеки. Два с половиной — миллион лет назад их руки были лучше приспособлены для изготовления орудий, чем у наших предков, которые жили тогда же и там же. Но выжили именно последние.

Приматам повезло в целом, но среди всего рода Homo sapiens оказался самым удачливым. Неандертальцев накрыли вулканы и оледенения, флоресиенсисы и жители Явы увлеклись жизнью в райских условиях. Гигантопитеки и массивные австралопитеки пали жертвой вегетарианства.

  Однако уменьшение мозга у современного человека последние двадцать пять тысяч лет заставляет насторожиться и нас. Возможно, не все так светло в нашем будущем. Мозг верхнепалеолитических людей и даже неандертальцев в среднем был гораздо больше современного. Средний мозг поздних неандертальцев-мужчин был больше 1500 кубических сантиметров. Для современных же мужчин всех рас средний размер — примерно 1425 кубических сантиметров.

Paranthropus boisei еще не решил, жевать или думать

Рисунок: Роман Евсеев

— Человечество глупеет?

— Это наиболее вероятная версия. У нас общество доминирования группового интеллекта, то есть каждый отдельно взятый человек не очень умен. Мне лично не нужно знать, как добыть огонь из ничего, сделать копье или охотиться на бобров. Мне достаточно знать, как преподавать антропологию, поэтому большой мозг мне вообще ни к чему.

  Охотник-собиратель должен был уметь все с нуля и полностью: сделать все орудия труда, добыть огонь, построить жилище, выследить добычу, убить ее и приготовить. При этом он должен был быть носителем и всех социальных знаний: легенд и преданий, умения выстраивать отношения с сородичами, изготовления украшений. У него не было ни специалистов, ни энциклопедий, поэтому ему требовался более мощный мозг. Мы же очень специализированы, и каждый из нас владеет лишь малыми фрагментами культуры.

  Кроме того, древнему человеку приходилось до многого доходить своим умом. Продолжительность жизни была мала, поэтому умудренных опытом стариков, да еще с педагогическим даром было катастрофически мало.

Современный человек берет нусом — коллективным разумом. У наших предков нус еще был слабоват, поэтому каждому приходилось работать своими мозгами.

— То есть наш мозг уменьшается, поскольку обеспечивать своевыживание в джунглях более сложная задача, чем тратитьсоциальное пособие в ближайшем супермаркете?

— Да. Нам большой мозг сейчас не нужен, а это очень энергоемкий орган. Не зря палеолитические люди имели мощное телосложение. Им надо было усиленно кормить свой большой мозг, благо мамонтов еще хватало. С неолита пошел естественный отбор на уменьшение размера мозга — на углеводной диете земледельцев выигрывали индивиды с меньшими габаритами, но с повышенной плодовитостью. У скотоводов была более калорийная пища, поэтому рекорд размеров мозга сейчас принадлежит монголам, бурятам и казахам.

— Мозг деградирует только у современных людей?

— Были и другие примеры интеллектуального регресса. Например, флоресиенсисы — так называемые хоббиты с острова Флорес в Индонезии. Первоначально, около миллиона лет назад, туда заселились питекантропы, имевшие мозг весом 800–1000 граммов. Но эволюция в изоляции, в условиях маленького острова, привела к уменьшению размеров мозга: 12 тысяч лет назад он весил уже 400 граммов, как у шимпанзе. При этом упрощения культуры не произошло: удивительно, что столь маленький мозг смог обеспечивать изготовление достаточно сложных орудий.

— Насколько быстро приматы создавали материальную культуру?

— Первые каменные орудия появились лишь 2,7 миллиона лет назад. Причем происходило это независимо несколько раз: у австралопитеков гари, в двух линиях массивных австралопитеков и в линии Homo. Но и в самой линии Homo несколько раз возникали альтернативные человечества со своей культурой. Всем известен пример неандертальцев Европы. Но были и люди на Яве, которые, живя в крайне специфических условиях и полной изоляции, сумели сформировать собственную культуру.

  Всего-навсего через миллион лет после изобретения каменных орудий появляется жилище. Приход в зоны умеренного климата вынуждал людей в поисках защиты от холода заселять гроты и пещеры. Ашельская культура, существовавшая 1,76 миллиона — 150 тысяч лет назад, была относительно статична: на протяжении более чем миллиона лет она мало изменялась, особенно архаичной она оставалась в Азии и в окраинных районах Европы. Это можно считать свидетельством еще не полной разумности архантропов. Наибольшими темпами развивались культуры Африки. Примерно полтора миллиона лет самым древним следам использования огня в Восточной Африке. В Европе древнейшие следы (пятьсот тысяч лет назад) использования огня обнаружены во Франции.

  Древнейший пример захоронения — кости людей, расчлененных и брошенных в шахтоподобную пещеру Сима де лос Уэсос в Испании около трехсот двадцати пяти тысяч лет назад. Туда же бросали кости хищников: медведей, пантер, лис; но ни одной кости травоядных. То есть люди как-то ассоциировали себя с хищниками. Более приближенные к современным варианты погребения появились лишь около ста тысяч лет назад, причем не у наших предков, а у неандертальцев.

  А у кроманьонцев — наших предков — появляются различные вариации, например по нескольку тел, хитро сложенных в одной яме. А около сорока тысяч лет назад начали класть в могилы различные предметы: копья, жезлы начальников, произведения искусства, посыпать охрой — это можно считать свидетельством появления веры в загробную жизнь, для которой умершим давали с собой полезный инвентарь.

— Можно ли сказать, когда у человека появилось абстрактноемышление, например, по появлению символического искусства?

— Первые следы символического искусства вообще восходят к австралопитекам. Самый ранний артефакт найден в Макапансгате — в пещере Южной Африки. Это красная овальная галька, которую выбоины естественного происхождения сделали похожей на рожицу. Причем ближайшее ее естественное залегание находится в тридцати двух километрах оттуда. То есть три миллиона лет назад кто-то тащил тридцать два километра эту гальку только потому, что она ему показалась прикольной. Около трехсот-четырехсот тысяч лет назад появились первые украшенные насечками кости. А сто тысяч лет назад — первые украшения из просверленных ракушек. Потом был всплеск искусства в Южной Африке, порядка восьмидесяти тысяч лет назад: появляются куски охры с орнаментом в виде крестиков и полосочек — своеобразный орнамент. Первым картинкам шестьдесят две тысячи лет, это еще до сапиенсов. А с их появлением, сорок тысяч лет назад, культура расцвела по полной: наскальная живопись, статуэтки, резьба по кости, музыкальные инструменты.

— Когда возникли расы?

— Они существовали практически всегда. Раса — это группа популяций, обладающих комплексом сходных биологических наследуемых признаков, возникшая на одной территории и имеющая единую историю. Да, в нашей истории было бутылочное горлышко — резкое снижение численности до малой группы особей, это было восемьдесят тысяч лет назад. Но уже через сорок тысяч лет многочисленные сапиенсы жили на разных территориях, и иногда они отличались друг от друга больше, чем современные люди, — тогдашние расы были более дифференцированы, чем современные. Современные комплексы больших рас сложились в конце верхнего палеолита и мезолита, тогда как расы меньшего порядка — только в неолите, бронзе и даже в начале железного века.

  Расы продолжают возникать и сейчас. В Индии специфическая культура привела к появлению массы расовых вариантов вследствие одной только кастовой изоляции. В отсутствие географических препятствий и даже в пределах одного населенного пункта искусственно выведенные расы существуют тысячи лет практически в полной изоляции.

— Существует ли единая классификация рас?

— Их множество. На мой взгляд, идеальный вариант классификации был предложен российским антропологом Георгием Дебецем в 1958 году. Он сумел в одной схеме учесть и разделение, и смешение между различными группами. Сейчас к ней можно добавить еще отдельные ветви, смешения и проставить датировки. Но принципиально она не меняется.

— Формирование рас происходит по тем же законам, что иформирование новых видов?

— Расовые признаки изначально возникали как адаптация к климатическим и иным природным условиям. Например, узкий разрез глаз монголоидов, бушменов и туарегов предохраняет глазное яблоко от пыли, ветра и слишком яркого солнца на открытых пространствах. При этом глаз монголоидов отличается существенно большим количеством подкожной клетчатки, предназначенной для сохранения тепла. Более экзотическим примером расовых адаптаций является стеатопигия — огромные отложения жира на ягодицах у бушменов, готтентотов и андаманцев. Это запас питательных веществ на случай их резкого недостатка. Благодаря скульптурам верхнего палеолита мы знаем, что стеатопигия была обычным явлением в Европе двадцать пять — двадцать тысяч лет назад.

  Расовые признаки имеют еще и возрастную изменчивость. Например, многие европеоидные дети имеют эпикантус — складку верхнего века во внутреннем углу глаза, характерную для монголоидов и исчезающую по мере взросления у европеоидов. Негры и другие экваториалы рождаются с очень светлой кожей, а усиление пигментации происходит позже. Аборигены Центральной Австралии в детстве часто имеют светлые волосы, а взрослые почти всегда черноволосы. Дети новокаледонских папуасов от года до полутора лет имеют прямые волосы, у взрослых они курчавые.

На расовые признаки влияет естественный и половой отбор, генетико-автоматические процессы, случайно меняющие частоты генов и эффекты «основателя» и «бутылочного горлышка». Современное распространение расовых признаков часто сильнее отражает не биологические явления, а исторические процессы.

— В исследовании наших предков всегда связывается степеньразумности с объемом мозга. А так ли жестко интеллект связан сразмером мозга?

— Связан, но не жестко. Чем больше объем мозга, тем, конечно, лучше. Но лишь потенциально. Интеллект связан не с размером как таковым и даже не с числом нейронов, а с количеством связей между ними. Он в некоторой степени обусловлено генетически. Но зависит и от условий жизни. Если человек живет в насыщенной среде, то и связей между нейронами образуется много. А если у человека даже три килограмма мозгов, но он сидит при этом в темной комнате без всяких связей с внешним миром, то у него не будет стимулов для развития интеллекта. Примером тому дети-маугли: если критический момент — первые два года жизни — пропущен, то человек, какие бы у него ни были размеры мозга, уже не овладеет ни речью, ни полноценной трудовой деятельностью.

  В некоторых исследованиях находят небольшие отличия размеров мозга великих деятелей в большую сторону от среднего по популяции. Это связано с тем, что среди знаменитых поэтов, писателей, политиков преобладают мужчины, у которых размер мозга больше, чем у женщин, поскольку объем мозга всегда коррелирует с размером тела. Вторая причина в том, что в основном расчеты делаются по североевропейским великим деятелям. На севере крупные размеры тела, и соответственно, размер мозга тоже в среднем достаточно большой. Если бы в эти исследования включили египтян или итальянцев, то среднее было бы то же, что и по популяции.

— Чем севернее живет народ, тем больше объем мозга?

— Размер мозга связан коррелятивно с размерами тела. И есть правило Бергмана: чем ближе к полюсам, тем крупнее размеры тела у животных. Потому что, чем больше тело, тем дольше оно остывает. У человека это правило в целом выполняется. Например, сравните норвежцев с итальянцами. У сибирских народов размеры не так четко коррелируют, но чем северней, тем форма тела будет ближе к шару: широкие плечи, мощная грудная клетка, короткие конечности и круглая голова.

Но для человечества в целом это не всегда выполняется. Самый крупный размер мозга у монголов, бурятов, казахов. Хотя это не самые северные люди. Более того, размеры мозга серьезно меняются во времени. Например, у современных австралийских аборигенов размер мозга один из самых маленьких на планете. Но у их предков еще восемь тысяч лет назад мозг был больше, чем у современных европейцев. Быстрота эволюции определяется тем, что австралийские аборигены живут маленькими группами. В период от двенадцати до шести-восьми тысяч лет назад количество стоянок резко увеличивается. Видимо, резкие изменения климата вызвали рост количества людей. Возможно, именно поэтому позже возник дефицит пищи и пошел быстрый отбор на уменьшение размеров мозга. При этом уровень культуры у них практически не поменялся.

— Насколько различается интеллект у различных народов?

— Сравнение интеллекта у различных культур — задача сомнительная. Ведь какие-нибудь бушмены в Калахари явно ориентированы на решение не таких, как у нас, жизненных задач. И набрав в непонятном им картиночном тесте IQ пятьдесят баллов, они потом еще долго смеются над глупыми европейцами, не способными даже добыть себе еду на охоте.        

Источник: http://expert.ru/expert/2013/37/bremya-mozga/

P.S. Хотелось бы отметить сразу два пункта:

1) Сравнивать объем и вес мозга неандертальца,кроманьонца и современного человека несколько неадекватно из-за разной упаковки мозга.Я говорю об извилинах и их друзьях,которые увеличивают площадь поверхности в разы,что дает возможность не наращивать массу/объем мозга и экономить энергию с тем же результатом.

2) Как справедливо заметил один комментатор(комментарий можно увидеть в конце источника),вес мозга так же зависит от количества синапсов в мозгу и если его не загружать большим объемом и-ии,то и весить он будет меньше.

Из чего хотелось бы сделать вывод: Дискуссия,вполне вероятна,была подведена к теме деградации мозга человека искусственно через некорректно заданные вопросы или искажение слов С.В. Дробышевского.

В комментариях можете высказать свое мнение по данной теме вопроса,полить говном источник и многие другие вещи,для которых предназначено комментирование.

Плохой Южно-Сахалинск

Помогаем одному и не помогаем многим

“Неужели трагедия становится все более безразличной для нас по мере нарастания числа ее участников? Эта мысль удручает, и я заранее предупреждаю вас, что следующий ниже текст не предназначен для развлечения, — но, как и в случае со многими другими человеческими проблемами, я считаю важным разобраться в том, что на самом деле движет нашим поведением.

немцы на 1941 новый год

На лабутенах нах... или как снимали Экспонат для группировки Ленинград

Наверно, трудно найти человека в сети рунета, кто не слышал о лабутенах. Лабутены заняли первые места в запросах поисковых систем, весь инстаграм завален хештегом #лабутены всевозможной рекламой. Французский дизайнер Кристиан Лубутен в Париже потирает руки и ждет восстановления рубля чтобы завезти в Россию крупнейшую партию свой фирменной обуви с красной подошвой. Что случилось? Объяснение довольно простое для нашей страны. Питерские ребята порвали рунет своим видеоклипом. Одни написали замечательную песню, вторые профессионально сделали видеопродукт с отличным сценарием и прекрасной съемочной командой. Видеклип на песню группировки Ленинград "Экспонат" за неполный месяц набрал на ютьюбе уже больше 19 миллионов просмотров. Сегодня я расскажу и покажу как снимали этот эпохальный клип.

Теперь начнем все по порядку. Работа над клипом проходила в Санкт-Петербурге. Режиссер клипа - Анна Пармас, известная своим телепроектом Осторожно Модерн. Съемки и производство видеоклипа осуществила питерская студия Fansy Shot уже известная в профессиональных кругах команда клипмейкеров, снявшая не один клип для именитых музыкантов.
Это не первая работа съемочного коллектива с Сергеем Шнуровым. Студия Fancy Shot работает с «Ленинградом» с 2013 года и сняла для «группировки» Сергея Шнурова клипы на песни «Сумка», «ЗОЖ», «Карасик», «Дорожная», «Вип» и другие, суммарно набравшие на YouTube десятки миллионов просмотров. (ист.)
Все эти работы легко отличить от других видеоклипов. Они имеют собственный, оригинальный сценарий и разворачивают на экране мини-фильм со своим художественным сюжетом и драматургией. Лично у меня после просмотра возникло ощущение, что клип и музыкальный трек имеют собственные характеры, хотя на экране все это смотрится очень гармонично и одно наполнят другое образуя, общую атмосферу.

1. Съемки Экспоната проходили в конце 2015 года в павильоне Ленфильма. На площади в 700 кв.метров были воссозданы интерьеры квартир и офиса:

Фермы-небоскребы

Площадь земель, снабжающих все 6,8 млрд жителей нашей планеты сельскохозяйственной продукцией, равна площади Южной Америки. По прогнозам демографов, мировое народонаселение к 2050 г. Возрастет до 9,5 млрд. Производительности сельского хозяйства человечеству придется освоить еще 0,85 млрд га (площадь Бразилии). Но такого количества земли для нового освоения просто не существует. Как тут не вспомнить слова великого Марка Твена: «Покупайте землю, ее больше не делают»?

В сельском хозяйстве на ирригацию идет 70% мировых запасов пресной воды, которая после загрязнения удобрениями, пестицидами, гербицидами и илом становится непригодной для питья. При современных тенденциях развития невозможно сохранить чистоту питьевой воды в отдельных густонаселенных регионах. В сельском хозяйстве также используется огромное количество топлива: в США, например, — 20% от всего потребляемого бензина и дизельного топлива. Безусловно, в первую очередь нас беспокоит парниковый эффект. Учтем, что в цену на пищевые продукты входит и цена на топливо. Ввиду этого за 2005 – 2008 гг. стоимость продуктов питания возросла в большинстве мест по всему миру примерно вдвое. 

Некоторые агрономы уверяют, что решение проблемы лежит в области интенсификации производства, которое уже сегодня ведется высоко механизированными сельскохозяйственными объединениями. Число их постоянно снижается, но они получают большие урожаи за счет применения достижений генной инженерии и все более сильных агрохимикатов. Даже если претворить упомянутое решение в жизнь, то это может дать в лучшем случае лишь краткосрочный результат, т.к. быстрые климатические изменения влекут за собой перестройку сельскохозяйственных угодий, расстраивая самые изощренные планы. Вскоре после вступления в должность президента Барака Обамы министр энергетики Стивен Чу (Steven Chu) заявил о климатических изменениях, которые могут стереть с лица земли поля Калифорнии к концу этого столетия. 

Более того, если мы продолжим массовые вырубки леса под новые сельскохозяйственные угодья, глобальное потепление усилится с катастрофической скоростью. А увеличенный сток с полей и животноводческих ферм может привести к образованию «мертвых водных зон», когда большинство эстуариев и даже часть океана превратятся в бесплодные отравленные акватории. 

Все это пока не вызывало тревоги, но болезни, связанные с употреблением испорченной пищи, унесли изрядное число жизней по всему миру. Виной тому стали сальмонеллез, холера, кишечные инфекции, вызванные Escherichia coli, дизентерия. И этот список далеко не полон. Паразитарные инфекции — малярия и шистосомоз — усугубляют проблему, угрожая жизни людей. Более того, применение в качестве удобрений человеческих фекалий, широко практикуемое в большей части Юго-Восточной Азии, во многих регионах Африки, Центральной и Южной Америки, где химические удобрения слишком дороги, способствует распространению глистных инвазий, от которых страдает 2,5 млрд чел.

Очевидно, что нужны радикальные перемены. Почти со всеми перечисленными проблемами мог бы покончить один стратегический сдвиг — выращивание сельскохозяйственных культур под строгим контролем в закрытом грунте в вертикально обустроенных хозяйствах. Растения, выращенные в высотных зданиях, воздвигаемых ныне на свободных городских землях, и главным образом в многоярусных теплицах, размещенных на крышах, могли бы давать пропитание круглый год, потребляя значительно меньше воды, производя небольшое количество отходов, с меньшим риском инфекционных заболеваний. При этом не требуется работающей на ископаемом топливе техники или транспортных средств для перевозки продукции с отдаленных ферм. Вертикальные хозяйства могли бы совершить революцию в нашем образе питания и послужить для будущего растущего населения. Продукты, выращенные на местах, могли бы стать даже вкуснее.

Рабочий план, который я собираюсь изложить, может показаться на первый взгляд неправдоподобным. Но инженеры, градостроители, агрономы, тщательно исследовавшие необходимые технологии, убеждены, что вертикальные хозяйства не просто возможны, но необходимы.

➡ Не навреди

Выращивание пищи на земле, которая когда-то была покрыта девственными лесами и степями, убивает нашу планету, запуская процесс нашего вымирания. Людям следует выполнять хотя бы минимальное требование, которое на языке медиков звучит: «Не навреди». В данном случае мы говорим о том, что не следует наносить дальнейшего ущерба земле. Человечество возникло, чтобы отвоевать себе невероятные преимущества. Со времен Чарлза Дарвина — середины 1800-х гг. и далее — после предостережений Томаса Мальтуса о конце мира из-за неконтролируемого роста населения был осуществлен целый ряд спасительных технологических прорывов. Всевозможные сельскохозяйственные машины, улучшенные удобрения и пестициды, искусственно выведенные растения, обладающие большей продуктивностью и устойчивостью к болезням, плюс вакцины и лекарства от общих заболеваний животных привели к избытку пищи, в котором увеличивающееся население планеты порой не испытывало нужды. 

Все это продолжалось до 80-х гг. прошлого столетия, когда стало очевидным, что во многих местах нагрузка сельского хозяйства на землю чрезмерно превысила ее возможность поддерживать жизнеспособность культивируемых растений. Сельскохозяйственные химикаты нарушили естественный кругооборот питательных веществ, благодаря которому существуют природные экосистемы. Мы должны перейти к более экологичным агротехническим методам, способствующим устойчивости экосистем. 

Известный эколог Говард Одум (Howard Odum) сказал: «У природы есть ответы на все вопросы. Какой хотите задать вы?» Мой вопрос таков: «Как нам всем жить хорошо, одновременно с этим возобновляя мировые экосистемы?» Многие климатологи, от должностных лиц Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО) до специалиста по устойчивому развитию и лауреата Нобелевской премии 2004 г. Вангари Маатхаи (Wangari Maathai), согласны, что дать возможность обрабатываемым землям вернуться к их естественному состоянию, покрыться травой или лесом, — это самый легкий и прямой путь к замедлению климатических изменений. Природные экосистемы естественным способом поглощают из окружающего воздуха углекислый газ, столь сильно способствующий парниковому эффекту. Надо оставить биосферу в покое и дать ей возможность вылечить нашу планету.

Здесь можно привести множество примеров. Зона демилитаризации между Южной и Северной Кореей, созданная после Корейской войны 1950–1953 гг., представляла собой полосу сильно изрытой войной земли шириной более 4 км, однако сегодня она целиком восстановилась, покрыта пышной растительностью и полна жизни. Когда-то превращенный в голую землю рубеж, разделявший бывшие Западную и Восточную Германию, сегодня радует зеленью. Район пыльных бурь США, в 30-х гг. прошлого столетия лишенный растительности из-за засух и чрезмерного сельскохозяйственного использования, сегодня снова стал высокопродуктивной житницей страны. А в Новой Англии, с 1700-х гг. пострадавшей от сплошной вырубки деревьев по крайней мере три раза, сегодня имеются обширные участки лиственных и хвойных лесов.

➡ Взгляд в будущее

По ряду причин все увеличивающееся население мира нуждается в альтернативных методах ведения сельского хозяйства. Неужели городские небоскребы — верный выбор? 

Отчасти, поскольку выращивание урожая в закрытом грунте становится повсеместным. Во всем мире успешно используются три вида агроприемов: капельное орошение, аэропоника и гидропоника. При капельном орошении растения укореняются в лотках из легких инертных материалов длительного пользования, таких как вермикулит, а тонкие трубки, протянутые от растения к растению, подведены точно к основанию каждого стебля, куда по каплям поступает питательный раствор. Таким образом отпадает необходимость в большом количестве воды, напрасно расходуемой при традиционных способах орошения. При выращивании методом аэропоники, разработанном в 1982 г. К.Т. Хубиком (K.T. Hubick), а затем усовершенствованной учеными NASA, растения находятся в подвешенном состоянии в воздухе, насыщенном водным паром и питательными веществами, вследствие чего исключается необходимость и в почве. 

Агроному Уильяму Джерику (William F. Gericke) приписывается разработка в 1929 г. Современной гидропоники. Корни растений помещаются в желобах без почвы, по которым циркулирует питательный раствор. Во время Второй мировой войны на южных островах Тихого океана с помощью гидропоники было получено около 4 тыс. т овощей для армий союзных держав. Сегодня теплицы, применяющие гидропонику, служат подтверждением основных правил растениеводства закрытого грунта: культуры должны давать урожай круглый год; разрушительные засухи и наводнения не мешают урожаю; ввиду идеальных условий для роста и созревания культур достигаются максимальные урожаи; патогенное влияние человека — минимально. 

Самое важное то, что гидропоника позволяет выбрать место произрастания урожая безотносительно природных условий, т.е. характеристик почвы, осадков, температуры воздуха. Закрытые хозяйства могут быть размещены везде, где есть соответствующее снабжение водой и энергией. Теплицы больших размеров с применением гидропоники работают в Великобритании, Нидерландах, Дании, Германии, Новой Зеландии и других странах. Один из выдающихся примеров — хозяйства Eurofresh Farms в пустыне штата Аризона, занимающие площадь в 128,79 га, где круглый год производится большое количество высококачественных помидоров, огурцов и перца. 

Большинство теплиц расположены на границе сельской местности и городских земель, где можно найти участки по умеренным ценам. Перевозка на большие расстояния повышает стоимость продуктов, требует расхода топлива, сопровождается выбросами двуокиси углерода и значительно вредит природе. Перенесение тепличного хозяйства в более высокие постройки в черте города поможет устранить и эти проблемы. Я представляю себе здания, возможно, в 30 этажей, занимающие целый квартал. При таких масштабах вертикальные хозяйства обещают стать примером действительно устойчивой городской жизни: коммунальные сточные воды преобразуются в оросительные, при этом твердые отходы вместе с несъедобными частями растений сжигаются, а образующийся пар вращает турбины, генерирующие электроэнергию, которая поступает в теплицы. С использованием современных технологий в закрытом грунте может быть выращен большой ассортимент съедобных растений (илл. на стр. 57). По соседству в аквацентрах можно будет также разводить рыбу, креветок и млллюсков. 

Субсидии на начальные исследования и финансируемые государством научно-исследовательские центры — один из путей, чтобы положить начало вертикальным хозяйствам. Совместная работа университетов и таких компаний, как, например, Cargil, Monsanto, Archer Daniels Midland и IBM, также могла бы быть хорошим начинанием. Для реализации любого из упомянутых подходов потребуется огромный научный потенциал сельскохозяйственных, технических, архитектурных и учебных учреждений, а также опытные хозяйства, возможно, высотностью в пять этажей и площадью 0,5 га. На таких площадках выпускники вузов, научные сотрудники и конструкторы смогут проводить первоначальные испытания перед тем, как появятся полноценные действующие хозяйства. Можно было бы опробовать и более скромные площадки на крышах жилых домов, больниц и учебных заведений. Научно-исследовательские установки уже действуют в Калифорнийском университете в Дэвисе, Государственном университете Пенсильвании, Университете Рутгерса, Государственном университете Мичигана, а также в ряде учебных заведений Европы и Азии. Один из самых известных экспериментальных полигонов — Сельскохозяйственный центр под руководством Джина Джакомелли (Gene Giacomelli) при Университете Аризоны. 

Интеграция пищевого производства в городскую жизнь — это гигантский шаг на пути устойчивого развития городов. Станут развиваться новые отрасли производства, а также появятся совершенно новые для города профессии — служащие питомников, растениеводы, сборщики урожая. И природа сможет снова ожить, а обычные фермеры будут рады выращивать траву и деревья, внося свою лепту в обуздание выбросов CO2. В завершение картины выборочные лесозаготовки станут нормой для деревообрабатывающей промышленности, по крайней мере в восточной части США.

➡ Страстная мечта

Прошло пять лет с того момента, как я впервые опубликовал некоторые свои мысли и предварительные эскизы вертикальных ферм на своем сайте (www.verticalfarm.com). С тех пор архитекторы, инженеры, конструкторы и ведущие организации стали все больше обращать внимание на данный проект. Сегодня на его сторону встали многие инвесторы, мэры и градостроители, выразив недвусмысленное желание строить высотные фермы. Ко мне уже обращались планировщики из Нью-Йорка, Портленда, Орегона, Лос-Анджелеса, Лас-Вегаса, Сиэтла, Суррея, Британской Колумбии, Торонто, Парижа, Бангалора, Дубаи, Абу-Даби, Инчхона, Шанхая и Пекина. Иллинойсский технологический институт в настоящее время занят проработкой подробного плана для Чикаго. 

Все эти люди сознают, что мы должны приступить к действию, чтобы обеспечить будущее поколение продуктами питания. Они ставят трудные вопросы по поводу стоимости, прибыли от инвестированного капитала, использования воды и электроэнергии, возможных урожаев. Их беспокоят будущее состояние балок конструкций, которые с течением времени подвергнутся коррозии во влажном воздухе, мощности, необходимые для закачки воды и воздуха в различные места этих сооружений, экономия, обусловленная ростом масштабов производства. Чтобы дать подробные ответы, потребуется немалая работа инженеров, архитекторов, агрономов, специалистов по закрытому грунту и деловых людей. Вероятно, подающие надежды инженеры и экономисты хотели бы, чтобы уже начались соответствующие расчеты. 

Благодаря сайту инициатива по обустройству вертикальных ферм оказалась в руках общественности. И ее успех или провал зависит как от тех, кто возьмется построить опытную ферму, так и от того, сколько времени и усилий это потребует. Печально известный проект замкнутой экосистемы «Биосфера-2», стартовавший в 1991 г. и представлявший собой сеть герметичных зданий близ Тусона, штат Аризона, в которых в течение двух лет проживали восемь поселенцев, — яркий пример того, как не надо делать. В плане была заложена слишком громоздкая конструкция, и он не был экспериментально обоснован. У Университета Аризоны сейчас есть все права пересмотреть данный проект. 

Чтобы сооружение вертикальных ферм прошло успешно, планировщики должны избежать ошибок данного и других ненаучных предприятий. Есть обнадеживающая новость. По словам Питера Хеда (Peter Head), одного из ведущих специалистов по экологическим проектам, руководящего глобальным планированием в международной проектно-конструкторской фирме Arup, базирующейся в Лондоне, для сооружения большого эффективного вертикального хозяйства в городе не требуется применения новых технологий. Многие энтузиасты спросят: «Тогда чего мы ждем?» У меня нет однозначного ответа на этот вопрос.

Диксон Д. «В мире науки» № 1, 2010. Стр. 53-59. Перевод В.И. Сидоровой.