Хорошее — враг лучшего?
В 1942 г. в эксперименте, ставшем классическим, американский психолог Абрахам Лачинс (Abraham Luchins) просил добровольцев провести некоторые вычисления, мысленно представив сосуды с жидкостью. Например, надо было, используя три пустых сосуда емкостью 21 л, 127 л и 3 л, перелить жидкость таким образом, чтобы отмерить 100 л. Наливать и выливать жидкость можно было неограниченное количество раз, но сосуды следовало наполнять полностью. Решение заключалось в том, чтобы из сосуда емкостью 127 л вылить сначала 21 л, а потом два раза по 3 л. Лачинс предложил испытуемым несколько задач, которые фактически решались с помощью таких же трех этапов, и эти задачи были быстро решены. А потом он дал им задачу, имеющую более простое и быстрое решение, но люди этого решения не заметили.
Лачинс предложил участникам эксперимента отмерить 20 л, используя сосуды емкостью 23 л, 49 л и 3 л. Вроде бы решение очевидно: наполнить первый контейнер и часть воды из него вылить в третий: 23 — 3 = 20.
Но многие испытуемые продолжали решать задачу старым способом, используя второй контейнер: 49-23-3-3 = 20. А потом Лачинс предложил им задачу, для которой существовало решение только из двух этапов, но не из трех, к которому привыкли участники, и они сдались, сказав, что это невозможно.
Эксперимент с переливанием воды — один из самых известных экспериментов, иллюстрирующих склонность человеческого мозга цепляться за знакомый способ решения, первый пришедший в голову, и игнорировать остальные. Обычно такой способ мышления бывает полезен. Если вы научились, например, очищать зубчики чеснока, то нет смысла искать другие способы каждый раз, когда вам понадобится очистить очередной зубчик. Но проблема в том, что иногда это лишает человека возможности увидеть более эффективное и адекватное решение.
После того как была проведена работа Лачинса, психологи наблюдали этот эффект во многих лабораторных исследованиях как у новичков, так и у специалистов в решении тех или иных интеллектуальных задач, но как и почему это происходит, оставалось загадкой. Недавно мы раскрыли эту тайну, записав движения глаз у шахматистов высокого уровня. Оказалось, что, имея готовое решение, люди в буквальном смысле не видят некоторые детали, которые могли бы обеспечить более эффективный вариант. Кроме того, это новое исследование показывает, что множество разных когнитивных искажений, описанных психологами за многие годы, в том числе на судебных заседаниях и в больницах, по своей сути — разные варианты эффекта Лачинса.
➡ Вернуться на исходную позицию
С начала 1990-х гг. психологи, изучающие эффект Лачинса, привлекали в качестве испытуемых шахматистов разного уровня, от дилетантов до гроссмейстеров. В этих экспериментах игрокам предъявляли виртуальные доски с определенным образом расположенными на них фигурами и просили поставить мат за минимальное число ходов. Например, в нашем исследовании опытным игрокам предлагали позиции, в которых можно было использовать хорошо известную комбинацию «спертый мат». В этой пятишаговой комбинации ферзь приносится в жертву таким образом, что противник одной из своих фигур перекрывает выход собственному королю. Кроме того, можно было поставить мат в три хода, используя значительно менее известную тактику. Как и в экспериментах Лачинса с переливанием воды, большинство игроков не смогли обнаружить более быстрое решение — 
Во время некоторых исследований мы спрашивали шахматистов, о чем они думали. Они говорили, что нашли решение со спертым матом и искали более короткое, по безуспешно. Но словесные отчеты никак не объясняли, почему не было найдено более короткое решение. В 2007 г. мы попробовали применить немного более объективный метод: прослеживание движений глаз с помощью инфракрасной камеры. Мы смогли точно выяснить, на какую область доски смотрят люди и насколько они задерживают взгляд, чтобы понять, какие части задачи замечаются, а какие — игнорируются.
Во время этого эксперимента мы прослеживали взгляд пяти опытных шахматных игроков, когда они смотрели на доску, где можно было поставить спертый мат в пять ходов или более короткий за три хода. В среднем после 37 секунд все игроки сказали, что спертый мат — самый быстрый способ. Однако, когда мы предъявили им задачу, которая могла быть решена только с помощью варианта с тремя ходами, они решили ее без проблем. А когда мы сказали игрокам, что аналогичное быстрое решение было и в предыдущем случае, они были изумлены. Один из игроков воскликнул: «Это невозможно. Я бы заметил такое простое решение». Очевидно, что сама возможность использовать спертый мат замаскировала остальные решения. Фактически эффект Лачинса оказался достаточно силен, чтобы временно снизить способности шахматистов-профессионалов до уровня слабых игроков.
Использование инфракрасной камеры позволило показать, что даже когда игроки говорили, что искали более быстрый вариант решения, и они действительно верили, что ищут его, они на самом деле не отводили взгляда от того участка на доске, где они собирались провести спертый мат. И наоборот, когда им предъявили партию, где было возможно только одно решение, игроки в первую очередь посмотрели туда, где предполагали разыграть спертый мат, и, только убедившись, что это не получится, перенаправили внимание в другие стороны и быстро нашли кратчайшее решение.
➡ Почва для когнитивных искажений
В октябре прошлого года Хизер Шеридан (Heather Sheridan) из Саутгемптонского университета и Эяль Рейнгольд (Eyal М. Reingold) из Университета Торонто опубликовали работу, которая подтверждает и дополняет наши эксперименты с отслеживанием движений глаз. 17 начинающим шахматистам и 17 профессиональным были предложены две разные задачи. В одной из них можно было использовать известный способ, такой как спертый мат, но имелось другое, лучшее, но менее очевидное решение. Во второй задаче более знакомая последовательность была не эффективна. В этой работе, как и в наших экспериментах, взгляд шахматистов был направлен на область, где было знакомое решение, и редко попадал туда, где можно было заметить лучшую возможность действий. Однако в случае, когда хорошо знакомая стратегия была очевидно непригодной, и мастера и новички замечали альтернативный вариант.
Эффект Лачинса отнюдь не исчерпывается контролируемыми лабораторными экспериментами и сложными логическими играми, такими как шахматы. Он лежит в основе многих когнитивных искажений. Английский философ, ученый и писатель Фрэнсис Бэкон в 1620 г. в своей книге «Новый органон» очень выразительно писал об одном из наиболее распространенных когнитивных искажений: «Разум человека все привлекает для поддержки и согласия с тем, что он однажды принял потому ли, что это предмет общей веры, или потому, что это ему нравится. Каковы бы ни были сила и число фактов, свидетельствующих о противном, разум или не замечает их, или пренебрегает ими, или отводит и отвергает их. Люди отмечают то событие, которое исполнилось, и без внимания проходят мимо того, которое обмануло, хотя последнее бывает гораздо чаще. Еще глубже проникает это зло в философию и в науки. В них то, что раз признано, заражает и подчиняет себе остальное, хотя бы последнее было значительно лучше и тверже».
В 1960-х гг. английский психолог Питер Уэйсон (Peter Wason) назвал такой тип искажений «предвзятость подтверждения». В контролируемых экспериментах он показал, что даже если люди намерены объективно проверить правильность теории, они склонны находить подтверждения собственной правоте и не замечать того, что этому противоречит.
В книге «Ложное измерение человека» ученый Стивен Джей Гулд (Stephen Jay Gould) из Гарвардского университета переосмыслил данные исследователей, предполагавших, что уровень интеллекта связан с размером мозга, и пытающихся сравнивать интеллект у людей различных рас, разного пола и социального положения путем измерения объема черепа или веса мозга. Гулд показал, что полученную информацию анализировали некорректно. Французский ученый Поль Брока, обнаружив, что у французов мозг в среднем меньше, чем у немцев, объяснил это разницей средних размеров тела у людей этих двух национальностей. Ведь не мог же он сказать, что французы глупее немцев. Однако, когда оказалось, что женский мозг меньше мужского, ученый и не вспомнил о различии в размерах мужчин и женщин, т.к. в то время можно было беспрепятственно утверждать, что женщины глупее мужчин.
Но, как это ни странно, Гулд пришел к выводу, что Брока и другие исследователи не были настолько непорядочными, как мы могли предполагать. Гулд писал: «Для большинства случаев, описанных в этой книге, мы можем быть практически уверены, что предубеждения учеными не осознавались и исследователи верили, что движутся по направлению к истине». Другими словами, Брока и его современники были ослеплены хорошо знакомыми идеями так же, как шахматисты в наших экспериментах. В этом и заключается опасность эффекта Лачинса. Мы можем верить, что наше мышление непредвзято, не подозревая, что мозг избирательно направляет внимание не туда, где можно обнаружить новые идеи. Любая информация, которая не вписывается в теорию, за которую мы уже зацепились, игнорируется или отбрасывается.
При анализе судебных и врачебных ошибок становится очевидным, что скрытый характер предвзятости подтверждения может приводить к нехорошим последствиям в повседневной жизни. В обзоре, посвященном медицинским ошибкам, врач Джером Групман (Jerome Groopman) отмечает, что в большинстве случаев неправильного диагноза «врачи ошибались не из-за своего незнания, но потому, что попадали в когнитивную ловушку». Когда врач получает пациента от другого врача, первоначальный диагноз может помешать увидеть противоречащие ему важные симптомы, на основе которых следовало изменить вердикт. Проще принять уже существующую версию, чем заново переосмысливать ситуацию. Точно так же рентгенолог при просмотре результатов флюорографии часто фиксируется на первом замеченном отклонении и пропускает другие нарушения, например опухоль, которая может означать наличие рака. Но если это нарушение встречается само по себе, рентгенолог сразу его заметит.
В других исследованиях показано, что присяжные начинают решать, виновен ли человек, задолго до того, как будут предъявлены все доказательства. В свою очередь, их первые впечатления от подсудимого меняют их отношение к последующим доказательствам и воспоминания о тех доказательствах, которые были увидены ранее. Аналогично, если при приеме на работу кандидат покажется симпатичным, то его интеллект и личные качества будут восприниматься в более благоприятном ключе, и наоборот. Это тоже проявление эффекта Лачинса. Легче принять решение о ком-то на основе целостного представления о человеке, а не на основе противоречащих друг другу сведений.
Можно ли научиться не поддаваться этому эффекту? Вероятно, да. В наших экспериментах с шахматистами и в последующих опытах Шеридан и Рейнгольда некоторые особенно хорошие шахматисты уровня гроссмейстера сумели обнаружить короткое решение и при наличии знакомого более длинного. Это значит, что чем опытнее человек в своей области, будь то шахматы, наука или медицина, тем выше у него устойчивость к когнитивным искажениям.
Но полностью никто не застрахован, и гроссмейстеры ошибались, когда мы сделали ситуацию более каверзной. Еще один способ противодействия эффекту Лачинса — все время помнить о своей уязвимости для такого рода ошибок. При рассмотрении данных, например, об относительной роли природных и антропогенных факторов в формировании парникового эффекта помните, что если вам кажется, что вы уже знаете правильный ответ, то вы не сможете объективно оценивать информацию. Вы будете обращать внимание на те доказательства, которые поддерживают вашу точку зрения, сочтете их более значимыми и лучше запомните, чем те, которые противоречат вашим представлениям.
Если мы хотим улучшить качество наших идей, нам надо учиться признавать свои ошибки. Чарлз Дарвин предложил для этого удивительно простой и эффективный метод: «...в течение многих лет я следовал золотому правилу: каждый раз, когда мне попадались в печати новые наблюдения или мысли, шедшие вразрез с моими общими выводами, неизменно и немедленно делать из них извлечение, так как я убедился на опыте, что они гораздо легче забываются, чем факты и мысли благоприятные».
Мерим Билалич, Питер Маклеод
«В мире науки» № 5, 2014. Стр. 31-35.
Отличный комментарий!
Твоих родных вырезал какой-нить поехавший тип? Ты бы хотел чтобы его до конца его дней кормили с миски частично и за счет твоих налогов то же? А еще лучше ты бы хотел чтобы однажды этот просто очень сильно больной человек сбежал и вырезал еще пару семей?