Писи девочек

И у мальчиков были клиторы (ЦП вам в ленту!)

На 3 месяце внутриутробного развития у всех девочек вполне мальчишеские причиндалы, что и осложняет определение пола с помощью УЗИ. Эстрогены и андрогены почти не вырабатываются, и у обоих полов развитие гениталий идет одинаково:

С 12 недели яички мальчиков, находясь еще в брюшной полости, начинают вырабатывать тестостерон. Под его влиянием половой бугорок (4) увеличивается и превращается в пенис, половая щель (7) закрывается, генитальные складки (2) образуют мошонку, а наружное отверстие мочеточника (7) смещается на конец полового члена.

К 20-й неделе гениталии мальчика вполне сформированы и даже функционируют как у новорожденного:

В отсутствии Y-хромосомы у девочек тестостерон практически не вырабатывается, поэтому изменения гениталий минимальны. Половой бугорок не увеличивается, а постепенно погружается между генитальными складками, которые образуют большие половые губы. Половая щель не зарастает, ее края образуют малые половые губы.

Однако у специалистов УЗИ-диагностики есть секрет, с помощью которого они могут определить пол плода, не дожидаясь 20 недель, когда гениталии выглядят вполне одинаково. Дело в том, что угол наклона полового бугорка относительно оси тела у мальчиков и девочек различный:

Данный критерий может помочь в определении пола уже на 12 неделе, однако все будет зависеть от опыта специалиста УЗИ и от стеснительности вашего малыша.

Был такой Генри Дарджер, жил себе с диагнозом умственно отсталый, работал разнорабочим, не имел ни друзей, ни семьи, а когда он умер в 81 год и хозяин квартиры зашёл в его комнату, то обнаружилось, что всю жизнь он создавал произведение под названием The Story of the Vivian Girls, in What is known as the Realms of the Unreal, of the Glandeco-Angelinnian War Storm, Caused by the Child Slave Rebellion. Это были вроде как незамысловатые стихи, более 15 тысяч страниц, повествующих о войне златовласых сестёр Вивиан (им по 5-7 лет) со страной Гленделлия, где детей используют как рабов. Позже Дарджер стал рисовать иллюстрации к эпосу. Собственно, его знания о мире ограничены, так что у сестёр между ног небольшой пенис, Генри не очень представлял женское тело.

Военнослужащий Королевских Вооружённых Сил Великобритании Альфред Хоторн "Бенни" Хилл. 1940-е годы.

Во время Второй Мировой войны Бенни Хилла призвали в армию, именно там он и стал выступать впервые, и именно оттуда он привез множество юмористических заметок для своего шоу.

Фонограф Эдисона - кто дал нам возможность прослушивать звуковые записи.

Не так давно живые выступления вообще были единственным способом прослушивания музыки. Томас Эдисон изменил это навсегда, разработав метод транскрибирования телеграфных сообщений, который привел его к идее фонографа. Идея проста, но прекрасна: записывающая игла выдавливает канавки, соответствующие звуковым волнам музыки или речи, во вращающемся цилиндре, покрытом оловом, а другая игла воспроизводит исходный звук на основе этих канавок.

Фонограф был изобретен в результате работы Томаса Эдисона над двумя другими изобретениями: телефоном и телеграфом. В 1877 году Эдисон работал над устройством, которое могло бы записывать сообщения в виде углублений на бумажной ленте, которые затем могли бы неоднократно пересылаться с помощью телеграфа. Исследование навело Эдисона на мысль, что подобным образом можно записывать и телефонный разговор. Он экспериментировал с мембраной, оснащенной небольшим прессом, удерживаемой над быстродвижущейся бумагой, покрытой парафином. Вибрации, создаваемые голосом, оставляли отметки на бумаге.

Позже, Эдисон заменил бумагу металлическим цилиндром, обернутым в оловянную фольгу. Устройство имело два элемента в виде мембраны, соединенной с иглой – один для записи, а другой для воспроизведения. Когда кто-то говорил в рупор, звуковые вибрации воздействовали на записывающую иглу, и она оставляла канавки различной глубины на цилиндре. Эдисон отдал набросок схемы устройства своему механику Джону Круези (John Kreusi), и он, якобы, построил машину за 30 дней.

В интервью для North American в июне 1878 года Эдисон рассказал о возможных областях применения фонографа:

1. Диктовка и запись писем, не прибегая к помощи стенографистов.
2. Говорящие книги, которые будут читаться для слепых людей.
3. Обучение ораторскому искусству.
4. Воспроизведение музыки.
5. «Семейные записи» – записи афоризмов и воспоминаний членов семьи их собственными голосами, последние слова умирающих и многое другое.
6. Музыкальные шкатулки и игрушки.
7. Часы, которые будут оповещать о времени обеда, конце рабочего дня и о многом другом.
8. Сохранение языков, путем точного воспроизведения манеры речи.
9. Образовательные цели; например, запись материала, данного учителем, так, что ученик всегда сможет обратиться к ним. Запись уроков орфографии или любых других для удобства запоминания.
10. Вспомогательное устройство, соединенное с телефоном, для передачи короткой многократной информации, чтобы избежать монотонных кратковременных звонков.

Ответ женщине, которая написала мужу о том, что ушла к другому. Письмо перехватили однополчане мужа и попросили Симонова написать ответ.

Константин Симонов

Открытое письмо
1943

Женщине из г. Вичуга

Я вас обязан известить,
Что не дошло до адресата
Письмо, что в ящик опустить
Не постыдились вы когда-то.

Ваш муж не получил письма,
Он не был ранен словом пошлым,
Не вздрогнул, не сошел с ума,
Не проклял все, что было в прошлом.

Когда он поднимал бойцов
В атаку у руин вокзала,
Тупая грубость ваших слов
Его, по счастью, не терзала.

Когда шагал он тяжело,
Стянув кровавой тряпкой рану,
Письмо от вас еще все шло,
Еще, по счастью, было рано.

Когда на камни он упал
И смерть оборвала дыханье,
Он все еще не получал,
По счастью, вашего посланья.

Могу вам сообщить о том,
Что, завернувши в плащ-палатки,
Мы ночью в сквере городском
Его зарыли после схватки.

Стоит звезда из жести там
И рядом тополь — для приметы...
А впрочем, я забыл, что вам,
Наверно, безразлично это.

Письмо нам утром принесли...
Его, за смертью адресата,
Между собой мы вслух прочли —
Уж вы простите нам, солдатам.

Быть может, память коротка
У вас. По общему желанью,
От имени всего полка
Я вам напомню содержанье.

Вы написали, что уж год,
Как вы знакомы с новым мужем.
А старый, если и придет,
Вам будет все равно ненужен.

Что вы не знаете беды,
Живете хорошо. И кстати,
Теперь вам никакой нужды
Нет в лейтенантском аттестате.

Чтоб писем он от вас не ждал
И вас не утруждал бы снова...
Вот именно: «не утруждал»...
Вы побольней искали слова.

И все. И больше ничего.
Мы перечли их терпеливо,
Все те слова, что для него
В разлуки час в душе нашли вы.

«Не утруждай». «Муж». «Аттестат»...
Да где ж вы душу потеряли?
Ведь он же был солдат, солдат!
Ведь мы за вас с ним умирали.

Я не хочу судьею быть,
Не все разлуку побеждают,
Не все способны век любить, —
К несчастью, в жизни все бывает.

Ну хорошо, пусть не любим,
Пускай он больше вам не нужен,
Пусть жить вы будете с другим,
Бог с ним, там с мужем ли, не с мужем.

Но ведь солдат не виноват
В том, что он отпуска не знает,
Что третий год себя подряд,
Вас защищая, утруждает.

Что ж, написать вы не смогли
Пусть горьких слов, но благородных.
В своей душе их не нашли —
Так заняли бы где угодно.

В отчизне нашей, к счастью, есть
Немало женских душ высоких,
Они б вам оказали честь —
Вам написали б эти строки;

Они б за вас слова нашли,
Чтоб облегчить тоску чужую.
От нас поклон им до земли,
Поклон за душу их большую.

Не вам, а женщинам другим,
От нас отторженным войною,
О вас мы написать хотим,
Пусть знают — вы тому виною,

Что их мужья на фронте, тут,
Подчас в душе борясь с собою,
С невольною тревогой ждут
Из дома писем перед боем.

Мы ваше не к добру прочли,
Теперь нас втайне горечь мучит:
А вдруг не вы одна смогли,
Вдруг кто-нибудь еще получит?

На суд далеких жен своих
Мы вас пошлем. Вы клеветали
На них. Вы усомниться в них
Нам на минуту повод дали.

Пускай поставят вам в вину,
Что душу птичью вы скрывали,
Что вы за женщину, жену,
Себя так долго выдавали.

А бывший муж ваш — он убит.
Все хорошо. Живите с новым.
Уж мертвый вас не оскорбит
В письме давно ненужным словом.

Живите, не боясь вины,
Он не напишет, не ответит
И, в город возвратись с войны,
С другим вас под руку не встретит.

Лишь за одно еще простить
Придется вам его — за то, что,
Наверно, с месяц приносить
Еще вам будет письма почта.

Уж ничего не сделать тут —
Письмо медлительнее пули.
К вам письма в сентябре придут,
А он убит еще в июле.

О вас там каждая строка,
Вам это, верно, неприятно —
Так я от имени полка
Беру его слова обратно.

Примите же в конце от нас
Презренье наше на прощанье.
Не уважающие вас
Покойного однополчане.

Американская девушка из Аризоны пишет письмо своему возлюбленному, воюющему на Тихом океане, после получения подарка от него - вываренного черепа японского солдата. Вторая мировая война.

Американские солдаты - охотники за черепами.

Война – это коллективное безумие, заставляющее усомниться в разуме человека. Но даже это безумие имеет свои пределы, очерченные пределами «нравственного здоровья» как каждого конкретного воюющего солдата, так и воюющей нации в целом.

Всё ниже написанное достаточно хорошо известно в США, а вот в развернутой в ходе холодной войны советской антиамериканской пропаганде, почему-то никак не использовалась. А зря...

22 мая 1944 года журнал Life опубликовал «Фотографию недели» с американской девушкой, позирующей на фоне черепа японского солдата, со следующим сопроводительным текстом: «Когда два года назад высокий и красивый лейтенант ВМС США прощался со своей 20-летней подругой, он пообещал ей голову японца. На прошлой неделе Натали Никерсон дождалась обещанного подарка, на котором стояли автографы её возлюбленного и его 13-ти друзей, и надпись: "Это хороший японец – мертвый японец, взят на берегу Новой Гвинеи". Натали пишет любимому письмо с благодарностью за подарок».

Череп был остроумно назван Натали «Тодзё», в честь генерала Хидэки Тодзио, министра армии и премьер-министра воюющей Японии.

Эта публикация вызвала тогда в США большой общественный резонанс по поводу факта, о котором многие американцы не знали, а те, кто знал, не видели в этом ничего предосудительного – американские военные массово используют черепа, зубы и кости убитых японских солдат в виде военных трофеев, сувениров и украшений.

Во всяком случае, когда 1 февраля 1943 года тот же журнал Life опубликовал фотографию с отрезанной головой японца, которую американские солдаты насадили на штырь под орудийной башней подбитого японского танка, она привлекла в два раза меньше возмущенных писем читателей, чем опубликованная тогда же фотография кота, подвергшегося жестокому обращению.

А вот когда 13 июня 1944 года американская пресса сообщила, что конгрессмен-демократ Фрэнсис Уолтер подарил президенту Рузвельту нож для открывания писем, выполненный из плечевой кости японского солдата, а президент с благодарностью принял этот подарок, то это вызвало уже нешуточное возмущение среди американцев, в том числе и церковных лидеров Америки.

Через несколько недель Белый дом официально заявил, что президент Рузвельт вернул подаренный нож, с рекомендацией его похоронить, и с выражением желания впредь не видеть подобных подарков.