Парадокс Ферми — отсутствие видимых следов деятельности инопланетных цивилизаций, которые должны были бы расселиться по всей Вселенной за миллиарды лет своего развития. Парадокс был предложен физиком Энрико Ферми, который подверг сомнению возможность обнаружения внеземных цивилизаций, и связан с попыткой ответить на один из важнейших вопросов современности: "Является ли человечество единственной технологически развитой цивилизацией во Вселенной?".
А вот и сам Ферми (http://novopetrivske-osoba.edukit.mk.ua/vidatni_fiziki/enriko_fermi):
Этот парадокс не имеет решения. Самое лучшее, что мы можем сейчас предложить, — это возможные объяснения. И если вы спросите у десяти различных учёных, какое из них они считают наиболее близким к истине, то получите десять различных ответов. Сейчас нам забавно читать, как мыслители прошлого всерьёз обсуждали форму Земли, вращается ли Солнце вокруг Земли, метает ли Зевс молнии. Эти измышления кажутся нам такими примитивными и невежественными. Так вот, сейчас мы примерно на том же уровне обсуждаем и нашу тему.
Есть такое понятие, как шкала Кардашева (http://tobetop.ru/node/434), которая делит разумные цивилизации на 3 обширные категории, основываясь на количестве энергии, используемой ими:
– цивилизация типа 1 имеет возможность использовать всю энергию своей планеты. Мы с вами не вполне тип 1, но близко (Карл Саган вывел формулу на основе этой шкалы, согласно которой мы — цивилизация типа 0.7);
– цивилизация типа 2 способна использовать всю энергию своей звезды. Наши ничтожные мозги первого типа не способны представить, как это можно осуществить, но мы стараемся изо всех сил, воображая вещи наподобие сферы Дайдсона (www.astronet.ru/db/msg/1180322);
Рассматривая подробнее наиболее известные объяснения для парадокса Ферми, можно разделить их на две большие группы:
1) объяснения, исходя из которых, отсутствие признаков существования цивилизаций второго и третьего типов указывает на отсутствие таких цивилизаций;
2) объяснения, которые подразумевают, что такие цивилизации существуют, но мы не видим и не слышим ничего по каким-то другим причинам.
Объяснения первой группы: отсутствие признаков существования цивилизаций 2-го и 3-го типов указывает на отсутствие таких цивилизаций.
Те мыслители, которые разделяют объяснения первой группы, указывают на так называемую "проблему не-исключительности", которая отвергает любые теории наподобие "Высокоразвитые цивилизации существуют, но ни одна из них не сделала попытки контакта с нами, потому что бла-бла-бла...". Сторонники первой группы, исходя из рассчитанного значительного количества (многих тысяч или даже миллионов) высокоразвитых цивилизаций, полагают, что хотя бы одна из них должна стать исключением из такого правила. Даже если теория верна для 99,99% цивилизаций, то даже 0,01% так или иначе проявили бы себя, и мы были бы осведомлены об их существовании.
Из этого следует, утверждают сторонники первой группы, что ни одной высокоразвитой цивилизации просто не существует. А поскольку расчёты предполагают, что тысячи подобных цивилизаций должны присутствовать только в нашей галактике, то, возможно, существует что-то ещё.
Это "что-то ещё" называется тотальный пиздец всему живому Большой фильтр.
Теория Большого фильтра утверждает, что в какой-то точке процесса эволюции от примитивных бактерий до цивилизации типа 3 существует барьер, в который упираются все или почти все формы жизни. Этакий скачок в неторопливом эволюционном развитии, совершить который для формы жизни крайне маловероятно или вообще невозможно. Этот скачок и является Большим фильтром.
Если эта теория верна, то возникает вопрос: в каком именно месте временной шкалы находится Большой фильтр?
Как-то так получается, что когда речь заходит о судьбе человечества, этот вопрос вдруг становится самым важным. В зависимости от возможного расположения Большого фильтра мы сталкиваемся с тремя различными сценариями:
1) мы необычные,
2) мы первые,
3) мы обречены.
1) Итак, допустим, что мы необычные (Большой фильтр позади нас)
Есть надежда, что Большой фильтр уже позади, мы умудрились преодолеть его, а это может означать, что, в общем, для форм жизни крайне необычно достигать нашего уровня развития. Шкала снизу показывает только два вида жизни, преодолевших Фильтр, и мы — один из них.
Этот сценарий объясняет, почему нет признаков цивилизаций типа 3; но также это означает, что мы можем быть одним из редчайших исключений, продвинувшихся настолько далеко.
Это даёт нам некоторую надежду. На первый взгляд вышесказанное звучит примерно как утверждения пятисотлетней давности о том, что Земля — центр Вселенной, и намекает на то, что мы какие-то особенные, необычные. Тем не менее, так называемый эффект "систематической ошибки отбора" как раз объясняет любые утверждения о собственной уникальности: это неотъемлемая часть "истории успеха" любой разумной жизни и, — вне зависимости от того, является ли разумная жизнь действительно необычной либо напротив, вполне распространённой, — умозаключения и выводы, к которым она придёт, будут идентичными. Всё это вынуждает нас признать, что быть особенными — действительно одна из возможных вероятностей.
И если мы уникальные, то когда именно мы стали такими, то есть какой именно этап, остановивший почти всех, мы всё же преодолели?
Одна из возможностей: Большой фильтр был в самом начале (возможно, для жизни чрезвычайно необычно вообще зародиться). Эта возможность — вполне реальная, поскольку на Земле процесс зарождения жизни занял примерно миллиард лет, а также по той причине, что, несмотря на то, что мы очень давно стараемся повторить этот процесс в лабораториях, успеха так и не достигли. Если тут действительно был Большой фильтр, то вполне вероятно не только отсутствие другой разумной жизни, но и отсутствие любой другой жизни в целом.
Другая возможность: Большим фильтром был переход от простых доядерных клеток-прокариотов к сложным ядерным клеткам-эукариотам. После возникновения, прокариоты оставались в неизменном виде на протяжении почти двух миллиардов лет, пока не произошёл эволюционный скачок к усложнению и появлению клеточного ядра. Если именно здесь был Большой фильтр, то это означает, что Вселенная кишит простыми клетками-прокариотами, а более сложные формы жизни практически отсутствуют.
Существует ещё несколько возможностей. Некоторые даже полагают, что наш недавний скачок к homo sapiens и есть тот самый Большой фильтр. И хотя скачок от полу-разумной (шимпанзе) к разумной жизни (люди) на первый взгляд не кажется таким поразительным, то вот некоторые отвегают идею неотвратимой эволюции по принципу "вскарабкаться наверх": "Так как эволюция не стремится к какой-либо определённой цели, а просто происходит. Она использует адаптацию, наиболее подходящую для данной экологической ниши. И тот факт, что на Земле такая адаптация привела к технологическому развитию лишь однажды, позволяет предположить, что подобный исход необычен и, без сомнения, ни в коем случае не является конечной точкой в эволюции общего древа жизни".
Большинство скачков не квалифицируются как кандидаты на Большой фильтр. Любой возможный Большой фильтр должен быть каким-то событием с вероятностью выпадения нужной комбинации "один-к-миллиарду". По этой причине, например, скачок от одноклеточных организмов к многоклеточным исключается, поскольку это произошло, как минимум 46 раз (http://www-eve.ucdavis.edu/grosberg/Grosberg%20pdf%20papers/2007%20Grosberg%20%26%20Strathmann.AREES.pdf), в изолированных друг от друга точках, только на нашей планете. По той же причине, если мы когда-нибудь найдём окаменевшую клетку-эукариот на Марсе, это событие исключит вышеупомянутый скачок "от простой клетки к сложной" (как и любой последующий во всей эволюционной цепочке), потому что если такое произошло сразу и на Земле и на Марсе, то, очевидно, это не та штука с вероятностью "один-к-миллиарду", которую мы ищем (хотя Терри Пратчетт утверждал, что вероятность исхода события в 1 к 100000000 равна 1 (привет "Плоскому Миру"!)).
Если мы и в самом деле необычны, то это могло произойти и по счастливому стечению биологических обстоятельств, но также нашу необычность можно объяснить так называемой гипотезой уникальной Земли, которая предполагает, что, несмотря на обилие землеподобных планет, именно конкретные особенности Земли — будь то специфика нашей Солнечной системы, взаимоотношения между Землёй и Луной (такой большой спутник необычен для маленькой планеты и сильно влияет на погодные условия и поведение океанов), или нечто иное, связанное непосредственно с самой планетой — чрезвычайно способствуют возникновению и развитию жизни.
2) Теперь допустим, что мы первые
Для мыслителей из первой группы в том случае, если Большой фильтр не позади нас, единственным благоприятным сценарием является следующий: состояние Вселенной только недавно, впервые с момента Большого взрыва, достигло того уровня стабильности, который наконец-то позволил разумной жизни развиваться без помех. По этому сценарию мы и множество других форм жизни только в начале пути к сверхразуму, и никто ещё не вырвался вперёд слишком далеко. Мы оказались в нужное время в нужном месте для того, чтобы стать одной из первых сверхразумных цивилизаций.
Одним из явлений, позволяющих всерьёз рассматривать такую гипотезу, может быть широкое распространение гамма-всплесков, масштабных выбросов энергии взрывного характера, которые мы часто наблюдаем в соседних галактиках. Подобно тому, как Земле после окончательного её формирования понадобилось несколько сот миллионов лет для того, чтобы астероиды перестали "бомбардировать", вулканы наконец утихли и процесс зарождения жизни ничто бы не прерывало, так вполне возможно, что и начальная стадия существования Вселенной была переполнена катаклизмами наподобие гамма-всплесков, которые время от времени испепеляли любую возникшую жизнь, не давая той развиться дальше определённого этапа. Сейчас, возможно, как раз начался так называемый астробиологический фазовый переход, и это первый период в истории Вселенной, когда жизнь получила возможность так долго развиваться, оставаясь непотревоженной.
Если же мы ни необычные, ни первые, то мыслители первой группы сходятся на том, что Большой фильтр ждёт нас в будущем. Такой сценарий предполагает, что жизнь регулярно развивается до уровня, подобного нашему, но что-то препятствует в последующем развитии и достижении уровня сверхразума почти во всех случаях, и не похоже, что мы станем исключением.
Возможно, будущим Большим фильтром станет регулярно повторяющееся естественное катастрофическое явление, как, например, вышеупомянутый гамма-всплеск, ведь, к сожалению, они не прекратились, и это только вопрос времени, когда вся жизнь на Земле будет уничтожена одним из таких выбросов энергии. Другой кандидат на роль фильтра — возможная неотвратимость самоуничтожения цивилизации по достижению определённого уровня технологического развития.
Объяснения второй группы: Цивилизации типа 2 и типа 3 существуют, но также существуют причины, по которым мы до сих пор об этом не знаем.
Вторая группа объяснений отметают любые идеи о том, что мы — одни из лидеров гонки разумов, какие-то особенные, уникальные и тому подобное. Напротив, они берут за основу принцып заурядности (http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1328268), основой тезис которого — утверждения о необычности или уникальности нашей галактики, Солнечной системы, планеты или нашей уникальной способности к мышлению не имеют под собой основы, пока не найдено тому свидетельств. Они также не делают поспешных выводов о том, что отсутствие следов деятельности сверхразума означает отсутствие самого сверхразума, подчёркивая тот факт, что все наши попытки поиска сигналов от других цивилизаций распространяются только на ближайшие 100 световых лет вокруг нас (приблизительно 0,1% от всей галактики) и предлагают множество возможных объяснений. Вот, например, десять из них.
Возможность 1. Сверхразум уже посещал Землю, но задолго до того, как появились люди. В общей картине истории Земли присутствие человека разумного — маленькое пятнышко, всего лишь примерно пятьдесят тысяч лет. Если визит произошёл ранее, возможно, какие-то утки переполошились и нырнули в ближайший пруд — на этом всё закончилось. Более того, документированная история человечества берёт своё начало только 5500 лет назад. Вполне возможно, что группа древних племён охотников-собирателей и насмотрелась какой-то непонятной инопланетной дребедени, но возможности передать эту информацию потомкам у них не было.
Возможность 2. Галактика была колонизирована, просто мы живём в какой-то отдалённой необитаемой её части. Америка была колонизирована европейцами задолго до того, как все члены маленького племени инуитов на севере Канаде осознали, что произошло. Возможно, существует какой-то урбанизационный компонент в межзвёздных «общежитиях» высокоразвитых цивилизаций, из-за которого как только группа близлежащих звёздных систем колонизирована и связана коммуникациями, становится непрактичным и бессмысленным пытаться иметь дело с удалёнными частями спиральной галактики, подобных тем, в какой живём мы.
Возможность 3. Вся концепция физической колонизации является смехотворно отсталым понятием для более развитой цивилизации. Помните сферу Дайсона, которую соорудила вокруг своей звезды цивилизация II типа? Вполне возможно, что подобная цивилизация, обладая таким количеством энергии, уже создала идеальные условия для существования и может удовлетворить любую свою потребность. Быть может, она овладела суперпередовыми технологиями, которые позволили ей устранить потребность во внешних ресурсах, а значит, она абсолютно не заинтересована покидать свою счастливую утопию, чтобы исследовать холодную, пустую и необустроенную Вселенную.
Ещё более развитая цивилизация может рассматривать весь окружающий физический мир как ужасно примитивное место, ведь она давно подчинила себе собственную биологию и загрузила свои сознания в виртуальную реальность, в рай вечной жизни. На существование в физическом мире с его биологией, смертностью, желаниями и потребностями она смотрит так же, как мы на прозябание примитивных морских организмов в холодных тёмных водах глубин океанов. Кстати, для вашего сведения, размышления о том, что какая-то форма жизни, возможно, взяла верх над смертью, вызывают у меня сильную зависть и огорчение.
Возможность 4. Существуют жуткие цивилизации-хищники, и большинство разумных цивилизаций прекрасно знают, что лучше сидеть тихо и не высовываться, а не вещать на всех частотах, выставляя напоказ своё местоположение. Это неприятная концепция вполне может объяснить отсутствие каких-либо принятых системами SETI сигналов. Вероятно, мы ведём себя как простодушные новички, которые своей наивной глупостью подвергли себя огромному риску, начав отправлять в космос различные сигналы. Сейчас идут дебаты о том, должны ли мы поддерживать программу МЕТІ (https://ru.wikipedia.org/wiki/METI) (Послания внеземным цивилизациям — противоположность SETI) или нет, и большинство участников сходятся на том, что торопиться не надо. Стивен Хокинг предупреждает: "Если прилетят жители других миров, то последствия могут быть такими же, как для индейцев во время прибытия Колумба в Америку, то есть не самые лучшие". Даже Карл Саган (несмотря на последовательное отстаивание своей точки зрения о том, что любая цивилизация, достигнувшая уровня межзвёздных путешествий, будет альтруистической, а не враждебной) назвал практику METI "очень поверхностной и незрелой", и рекомендовал "новоявленным детям, оказавшимся в странном и неизведанном космосе, сперва долго и тихо прислушиваться, изучать, сравнивать заметки, прежде чем громко кричать что-то в глубину джунглей, природы которых они не понимают". Жутковато.
Возможность 5. Существует единственно возможное состояние для сверхразума — "цивилизация-суперхищник" (примерно, как человек на Земле), которая значительно оторвалась по уровню развития от всех остальных и сохраняет сложившийся статус-кво, уничтожая любую разумную цивилизацию, достигнувшую определённого этапа развития. Это было бы печально. Как это может выглядеть: разумеется, было бы нерационально расходовать ресурсы на то, чтобы уничтожить каждую подающую признаки разумности форму жизни, хотя бы потому что большинство из них вымрут сами. Но стоит только ей перешагнуть определённую ступеньку — и сверхразум делает свой ход, потому что, с его точки зрения, любая развивающаяся разумная жизнь является инфекцией, начавшей рост и распространение. Согласно этой теории тот, кто первый в галактике достиг уровня сверхразума, победил, и больше ни у кого такого шанса не будет. Это может объяснить отсутствие наблюдаемых признаков активности, поскольку уменьшает количество возможных сверхразумных цивилизаций до одной.
Возможность 6. Вокруг нас царит гвалт и хипеж, но наши технологии слишком примитивны, и мы слушаем совсем не там, где нужно. Представьте, что, зайдя в современное офисное здание, вы включаете рацию и, не услышав ничего в эфире (конечно, с чего бы, ведь все давно пользуются различными мессенджерами на смартфонах, какие ещё рации?), делаете вывод, что в здании никого нет. Или, как предположил Карл Саган, наш мозг работает на порядок быстрее или медленнее, чем у других форм жизни. Например, сказать "Привет!" занимает у них 12 лет, а когда мы слушаем такое общение, для нас оно звучит как белый шум.
Возможность 7. Мы контактируем с инопланетянами, но власти скрывают. Чем больше я узнаю о таких теориях, тем более идиотскими они мне кажутся, но я не могу не упомянуть о них, поскольку обсуждают такие домыслы довольно активно.
Возможность 8. Более развитые цивилизации знают о нашем существовании и наблюдают за нами (так же известна как гипотеза зоопарка). Все высокоразвитые цивилизации сосуществуют в строго регламентированном галактическом сообществе, и с нашей Землёй обходятся как с частью огромного охраняемого заповедника, с грозной табличкой «Руками не трогать!» для планет наподобие нашей. Мы не замечаем их, поскольку если сверхразвитое существо решит понаблюдать за нами, то оно с лёгкостью обставит дело так, что мы ничего не поймём. Возможно, существует правило, наподобие Первой директивы из «Звёздного пути», которая запрещает сверхразуму вступать в открытый контакт с менее развитыми созданиями вроде нас, а также каким-то образом обнаруживать себя до тех пор, пока эти создания не достигнут определённого уровня развития.
Возможность 9. Высокоразвитые цивилизации здесь, вокруг нас. Но мы слишком примитивны, чтобы осознать это. Митио Каку хорошо суммирует это (http://dailygrail.com/features/michio-kaku-impossible-science):
"Давайте представим муравейник посреди леса. И вот, прямо по соседству с ним, начинается строительство десятиполосной суперавтомагистрали. Вот в чём вопрос: способны ли муравьи понять, что такое десятиполосная суперавтомагистраль? Способны ли они понять технологию сооружения подобного объекта и намерения существ, строящих магистраль рядом с ними?".
Итак, не то, чтобы мы не способны принять сигналы от иной планеты с помощью наших технологий, просто не можем даже постигнуть, что из себя представляют создания с других планет или что они пытаются сделать. Они так далеко впереди нас, что даже если бы из каких-то соображений действительно захотели бы просвещать нас, то это было бы похоже на попытку научить муравья пользоваться интернетом.
В той же плоскости может лежать и ответ на вопрос "Ну, вот если вокруг целая куча прикольных цивилизаций типа 3, почему же все они не контактируют с нами?". Прежде чем ответить на него, давайте спросим себя: когда Писарро пробивался сквозь джунгли в Перу, останавливался ли он около муравейника, чтобы вступить в контакт с его обитателями? Был ли он настолько великодушен, чтобы постараться помочь муравьям с их делами? Или напротив, в приступе враждебности отвлёкся от своей цели и потратил время на то, чтобы разнести муравейник в пух и прах? А может быть, муравейник был абсолютно, бесконечно, вселенски безразличен Писарро? Возможно, это как раз наша ситуация.
Возможность 10. Мы совершенно не правы в нашем восприятии реальности. Вариантов таких сценариев множество. Вселенная может для нас выглядеть определённым образом, но фактически она являться чем-то совершенно иным, например голограммой. Или мы сами вовсе не земляне, а наши исходники подбросили сюда в качестве эксперимента либо для получения удобрений. Либо все мы просто компьютерная симуляция, созданная неким учёным из другого мира, а другие формы жизни просто не вписаны в программу.
Человечество, по всей видимости, продолжает тщетные поиски внеземного разума, а я, честно говоря, даже не знаю, какого результата в глубине души мне больше бы хотелось. Окончательно убедиться в том, что мы одиноки во Вселенной, или в том, что к нам присоединились другие, жутковато, потому что эта тема предполагает множество сюрреалистических сценариев дальнейшего развития. Но какой бы ни была правда на самом деле, в любом случае она потрясёт нас.
Помимо шокирующей дозы научно-фантастических составляющих, парадокс Ферми также погрузил меня в глубокое смятение. Но это было не обыкновенное смятение ("ну да, я микроскопическая песчинка и моё бытие умещается в три космические секунды"), которое всегда вызывают размышления о Вселенной. Парадокс Ферми вызывает более острое, личное переживание. Такое может случиться, когда вы, проведя много бесплодных часов исследований и внимая известным учёным, излагающим одну за другой сумасшедшие теории, меняющим свою точку зрения снова и снова, и яростно опровергающим друг друга, вдруг понимаете, что последующие поколения будут смотреть на нас так же, как мы — на древних мыслителей, уверенных, что звёзды гвоздиками прибиты к небесному куполу, и будут думать: "Поразительно! Они ведь действительно даже понятия не имели, что происходит на самом деле!".
Все эти размышления о цивилизациях типа 2 и типа 3 — сильный удар по самолюбию человечества. Ведь здесь, на Земле, человек — царь своей маленькой горы, гордый вождь огромной толпы имбецилов, населяющих планету. И, развиваясь в этаком "пузыре" — в отсутствие конкуренции, а также возможности дать оценку своим поступкам со стороны, — мы никогда всерьёз не сталкивались с тем, что это такое: действительно оказаться низшим существом по отношению к какому-нибудь другому виду. Но, проведя много времени в обсуждении сверхразумных цивилизаций на прошлой неделе, я понимаю, что наши мощь и гордыня несколько надуманны.
Тем не менее, учитывая мой взгляд на человечество как на одинокого сироту на маленьком камешке посреди пустынной Вселенной, сей уничижительный факт (мы, пожалуй, не так уж и разумны, как нам кажется, и множество наших убеждений на самом деле ошибочны) звучит прекрасно. Мы только приоткрыли дверь, и, возможно, за этой дверью гораздо более интересная история, чем нам кажется.
P.S. Всё спиженно, только ссылки повставлял для удобства.
P.P.S. Какие ещё теги нужно ставить в таких постах?
Этот человек погиб через несколько секунд после того, как был сделан снимок. Это фото носит название «Комбат». Оно не является постановочным и не является кадром из фильма.
12 июля 1942 года возле села Хорошее фотограф Макс Альперт успел сделать снимок человека, поднявшего роту солдат в атаку, и тут же осколок снаряда разбил камеру. Фотограф решил, что кадры испорчены и не стал записывать имя человека, которого сфотографировал. Уже позже, проявляя пленку, он увидел, что кадр получился превосходным.
Личность человека на фото через некоторое время определили – его звали Алексей Гордеевич Еременко. Вот что рассказал о тех событиях очевидец, Александр Матвеевич Макаров:
«Фашисты бросались в атаку за атакой. Было много убитых и раненых. Наш сильно поредевший полк отбивал уже десятую или одиннадцатую атаку. Гитлеровцы лезли напролом к Ворошиловграду (Луганску), до которого оставалось около тридцати километров. К концу дня был ранен командир роты. После ожесточенной бомбёжки, при поддержке танков и артиллерии, фашисты пошли в очередную атаку. Еременко увлек за собой роту навстречу цепям гитлеровцев. Политрук погиб, но атака была отбита».
Несмотря на то, что Алексей Еременко имел должность младшего политрука, мир запомнил его как безымянного комбата. Дело в том, что возясь с разбитым аппаратом в окопе, фотограф некоторое время не следил за обстановкой, но услышал, как по цепи передали: «Комбата убили». Имя и должность командира остались автору неизвестны, но услышанное дало впоследствии повод назвать снимок именно так.
Слова, сказанные Герценом в "Былом и думах" о несбывшемся мечтании даровитого русского архитектора А.Л. Витберга, справедливо будет отнести к его немецкому коллеге, жившему сто лет спустя, - Херману Зергелю (1885 - 1952). Масштабам его замыслов, обнародованных в конце 1920-х годов, могли бы позавидовать даже авторы проекта переброски северных рек в СССР. В задуманном им чувствовался размах гения. Он творил новые миры с той же легкостью, с какой Пикассо рисовал картины: извлекал из пучины вод тысячи квадратных километров земли, озеленял Сахару, заливал водой пол-Африки, электрифицировал всю Европу. Если бы его планы сбылись, они стали бы настоящим памятником прогрессу, идея которого вот уже второй век горячила умы интеллектуалов. Однако если бы они сбылись, произошло бы тягчайшее преступление против нашей планеты. Еще никто не решался стереть с карты мира целое море.
По воле архитектора, все Средиземное море превращалось в строительную площадку. Все начиналось у Геркулесовых Столбов. Здесь взгромождалась плотина, на постройку которой требовалось почти в 4000 раз больше материалов, чем ушло на пирамиду Хеопса. Эта плотина длиной 35 километров и высотой до 300 метров отгораживала Средиземное море от Атлантического океана. Венчала ее башня, вознесшаяся на четыре сотни метров. Ее спроектировал Петер Беренс, один из ведущих архитекторов школы "Баухауз". Она была на 70 метров выше, чем строившийся тогда небоскреб "Эмпайр-Стейт-Билдинг".
Другая плотина, поменьше, перекрывала Дарданеллы (или в одном из вариантов соединяла Сицилию с Африкой). Море оказывалось закупорено. А уровень Средиземного моря поддерживается лишь за счет притока вод Атлантического океана. Если возвести плотину на их пути, море обмелеет, отдав свою территорию человеку.
Зодчий, главным строительным материалом которого стал рельеф, намеревался понизить уровень Средиземного моря на две сотни метров. Общая площадь моря сократится на 20%, зато между Европой и Африкой появится "ничейная полоса" площадью около 600 тысяч квадратных километров - огромный целинный простор, равный Франции и Нидерландам, вместе взятым. Соединившись, Европа и Африка постепенно превратятся в один экономический и хозяйственный регион - Атлантропу.
В те годы все мечтали о новых глобальных проектах. На востоке Европы строили "новый мир", в Центральной Европе - "новый порядок", в Северной Америке насаждали "новый экономический курс", а к югу от Европы из пучины вод должен был показаться новый континент - Атлантропа.
В устьях рек и проливах планировалось построить восемь электростанций - самой мощной была бы, конечно, Гибралтарская ГЭС. Каждую секунду 88 тысяч кубических метров воды вращали бы турбины, вырабатывая электроэнергию для всей Европы. Гибралтарский пролив, восхищенно писал Зергель, "это почти двенадцать Ниагарских водопадов. Природа вершит это многие тысячи лет, а человек даже не пытается воспользоваться". А ведь "запасы угля спустя несколько столетий будут исчерпаны!" Станция мощностью 50 тысяч мегаватт - вот он, новый образ Геркулесовых Столбов, несущих свет Европе.
На первый взгляд, эта фантазия архитектора, возомнившего себя географом, экономистом и политологом, достойна присутствия разве что на страницах романов Жюля Верна и Герберта Уэллса. Однако она увлекла многих его коллег - тем более что была осуществима. Перечень специалистов, помогавших Зергелю, читается, как справочник "Кто есть кто в истории архитектуры": Петер Беренс, Ханс Пельциг, Фриц Хегер, Эмиль Фаренкамп, Эрих Мендельсон, Корнелис ван Эстерен...
Если обратиться к традиционной для того времени лексике, это был триумф человеческой воли, бросившей вызов Природе. И вызов был брошен вовремя. Двадцатые годы минувшего века стали благодатным временем для утопий. Все, что прежде считалось невозможным для человека, теперь было позволено: в архитектуре, технике, науке, политике - и от утопий страдали уже не только народы, партии или общественные классы, но и природные феномены.
Любые утопии живут либо нашими надеждами, либо страхами. Первая мировая война не принесла в Европу стабильности. Сразу по ее окончании стали назревать кризисы. Многие со страхом смотрели в будущее, ожидая повторения бессмысленной бойни. А вот надежды других на "мир во всем мире" питали и такие проекты, как "Атлантропа". Вместо войн за жизненное пространство Зергель предлагал европейцам расширить его сообща, не истребляя ради новых "житниц Европы" целые народы, а осушая моря и орошая пустыни.
Эти же проекты призваны были раз и навсегда покончить с проблемами, одолевавшими европейцев, в числе которых назывались социальные и межгосударственные противоречия, перенаселенность Европы, безработица, нехватка территорий, а также наметившийся дефицит энергоресурсов, что грозил остановкой фабрик, заводов и транспортных систем. Европа нуждалась в неисчерпаемом источнике энергии. Так родился необычный геополитический проект. Зергель, словно Христос, обещал "исцелить всех страждущих". Гибралтарская ГЭС могла вырабатывать сказочное количество тока. На дне Средиземного моря хватило бы места для строительства сотен новых крупных городов и организации многих тысяч фермерских хозяйств. Однако секрет изобилия заключался в коллективном, добрососедском сотрудничестве всех европейских стран - ни одна из них в одиночку не могла справиться с проектом "Атлантропа". Если европейцы хотят жить в достатке, без кризисов, им надо научиться жить в мире - такова была утопия технократа Зергеля. С объединением Европы отойдут в прошлое бесконечные конфликты и войны между народами, населявшими ее.
Все это говорилось за несколько лет до начала Второй мировой войны. Но правительства европейских стран были равнодушны к доводам и призывам. Пророков не слушают, даже если они вещают от имени модной религии прогресса. Ну а мечту о "единой Европе" - в этом убедились современники Зергеля - проще решать, объявляя войну соседям. Но как же родилась идея Атлантропы?
В свое время Зергель был поражен, прочитав в одной из книг Герберта Уэллса ("The Outline of History") о том, что во времена неандертальцев Средиземное море-де полностью пересохло, перегороженное цепью гор в районе Гибралтара и лишь после таяния ледников бассейн его вновь наполнился водой. Сегодня слова Уэллса вызовут скептическую улыбку у географов, но Зергель безоговорочно поверил в этот рассказ.
Особой популярностью проект "Атлантропа" начал пользоваться после 1929 года, когда разразился экономический кризис, и миллионы людей вмиг стали безработными, а то и бездомными. Проект обещал постоянную работу множеству людей на десятилетия вперед, и с каждым годом объем работ только увеличивался.
Нужно было строить новые города, перестраивать старые, прокладывать линии электропередачи, автомобильные и железные дороги, рыть каналы, добывать полезные ископаемые на бывшем дне моря. И сколько еще найдется дел на расчищенной от волн земле?
Период экономического кризиса на рубеже 1920-1930-х годов был временем мегаломании. Проект Гибралтарской плотины и осушения Средиземного моря - не первый и не последний.
В начале тридцатых годов немецкие инженеры мечтали осушить еще и большую часть Северного моря. Предлагалось возвести две огромные дамбы: одну - между Дувром и Кале, а другую - между восточным побережьем Англии и западным берегом Ютландии. Если бы проект был реализован, территория Германии значительно увеличилась бы. Площадь новых земель, завоеванных для Рейха не военными, а строителями, равнялась бы площади Швейцарии и Австрии, вместе взятых. Впоследствии власти страны предпочли все же воевать, и история пошла другим путем.
А вот в Нидерландах подобный проект удался. В 1927-1932 годах здесь отгородили от моря залив Зейдер-Зе, обнеся его дамбой, протянувшейся на 30 километров. Образовалось пресноводное озеро Эйсселмер площадью 220 тысяч гектаров. Позднее часть его осушили, и земли, отнятые у моря, превратились в пастбища и поля. На этом фоне не такими безумными казались планы Хермана Зергеля. Наоборот, они разрешали многие жгучие проблемы современности. Именитые архитекторы соглашались даже бесплатно помочь ему в "архитектоническом оформлении новых территорий". Светила европейского модерна вычерчивали "идеальные города" будущего, что вырастут на равнинах, вознесшихся из пучины вод, или заново планировали облик крупнейших европейских портов - Генуи, Неаполя, Мессины, оказавшихся вдали от моря.
Сам Зергель немало размышлял о том, как вдохнуть жизнь в старинные города, "севшие" по его воле "на мель". Так, обводной канал длиной в несколько сот километров возвращал Венеции море. Город сохранял средневековый колорит. Жизнь его, как встарь, отражалась в зеркале вод. Речные трамвайчики - вапоретто, - подчиняясь фантазии немецкого творца, все так же курсировали по своим маршрутам, а гондольеры, "при свете Веспера" распевая "Торкватовы октавы", по-прежнему ловко сохраняли равновесие, какой бы шаткой ни была почва под их ногами. Но шатким, иллюзорным было благополучие всей Венеции, видимость которого создавало раскинувшееся неподалеку водохранилище. Оно не давало пересохнуть каналам, подобно тому, как машины, спрятанные за сценой, не дают замереть жизни на театральных подмостках.
![Afsluitdijk
Stavorcn
Lcmmcr
Noordoostpolder
Enkhuizcn
Emmeloi
Hoorn
Dronten
m e e r
'ölen dam
Marken
LYSTAD
Eiburg
Dmeer
Southern
□ Old land I I New land f I Existing towns ] New towns
Den Ocvcr
Wieri
LAND
a Wikipedia vjp
trfenviib^* Amstddiepdijk
2 Testpolder Andijk
3](http://img0.reactor.cc/pics/post/%D0%A0%D0%B5%D0%B0%D0%BA%D1%82%D0%BE%D1%80-%D0%BF%D0%BE%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D0%B2%D0%B0%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8B%D0%B9-%D0%B0%D1%82%D0%BB%D0%B0%D0%BD%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%BF%D0%B0-%D0%B1%D0%B5%D0%B7%D1%83%D0%BC%D0%BD%D1%8B%D0%B9-%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B9-%D0%B2%D1%81%D1%91-%D1%81%D0%B0%D0%BC%D0%BE%D0%B5-%D0%B8%D0%BD%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B5%D1%81%D0%BD%D0%BE%D0%B5-3591002.png "Реактор познавательный,галилео, реактор познавательный, интересности, интересное, #галилео,атлантропа,безумный гений,всё самое интересное,фэндомы,длиннопост,много букв,очень длиннопост,очень много текста")
Архитектор, правивший судьбами мира, как Бог, мог предложить им лишь два варианта: переселиться в новые города - все эти "Нью-Генуи" и "Нью-Мессины", которые будут построены вдоль новой береговой линии, либо все так же жить в старинных городах, ставших музеями под открытым небом, но жизнь будет пульсировать в стороне от них.
Сам же он все развивал свои фантазии, вмешиваясь в геополитику, как в геологию, и пуская весь прибыток территорий, доставшихся вследствие мелиорации марины, на строительство новой империи (архитектура дамб и мостов, надо полагать, была для него теперь мелка). Африка и Европа навязчиво сливались в одно целое, стягиваемые шнурами автомобильных и железных дорог, как рыхлое тело - корсетом. Новая часть света - Атлантропа - была по-настоящему велика, чтобы бросить вызов и Америке, и Азии.
Зергель писал, что мир будет разделен на три огромные части, "три великих А": Америку, Азию, Атлантропу. Лишь соединив интеллектуальный потенциал Европы и сырьевые ресурсы Африки, удастся противостоять финансовой мощи Америки и людским резервам Азии.
Ради этой славной цели миллион рабочих круглые сутки в четыре смены возводил бы великую дамбу. Кстати, архитектор, готовый командовать такой армией строителей, даже не задумывался над тем, как доставлять их на стройплощадку, как организовать их питание, снабжение, проживание. Все это - мелочи перед задачами планетарных масштабов. Свою армию он - одно интервью - навербует из безработных или - нет, нет, скажет в другой раз, - здесь будут работать заключенные. Так на другом конце Евразии, у Геркулесовых Столбов, возникнет призрак ГУЛАГа, а рабочий лагерь под Гибралтаром будет все больше напоминать Дмитровлаг.
А куда, к слову, переселят жителей затопленных районов Заира? Автора проекта не интересовал этот вопрос. Он лишь жестко заметил:
"Если белые собираются надолго завладеть Африкой, то черных должно быть не намного больше, чем их".
Африка была для него пространством без народа, пустым местом, которое следовало заселить европейцами. Гениальный визионер был все-таки человеком своего времени.
Как это часто бывает (свежий тому пример - нефтепровод на берегу Байкала), работу над проектом приостановили вовсе не протесты местного населения, весь уклад жизни которого мог пострадать по прихоти одного технократа. Все решила власть. Мудрый, незаменимый правитель. Гитлер.
Поначалу Зергель рассчитывал на помощь нацистов, завязывая нужные контакты в гитлеровской верхушке и знакомя ответственных лиц с планами будущей новостройки. Однако в Третьем рейхе скоро охладели к этому проекту. Нацисты не пылали стремлением "на века вперед канализировать тягу к военным авантюрам и преступлениям, заставив европейцев вовсю строить и строить", писал немецкий историк Вольфганг Фойгт, автор книги "Атлантропа. Сотворение мира в Средиземноморье. Одна архитектурная мечта современности". Конечно, Гитлер, как и Зергель, тоже любил поговорить о "расширении жизненного пространства". Но там, где один мечтал сразиться с морем на юге, другой хотел отобрать плодородные земли на востоке, "не по чину" занятые славянами.
К этому прибавились идейные конфликты Зергеля с наци. Он был пацифистом и открыто надеялся, что совместное возведение плотины примирит европейцев. Однако вожди НСДАП меньше всего хотели слушать миролюбивого визионера, звавшего лишь на бой с Природой, но не с людьми. Справедливости ради, следует признать, что и попытка осушить Средиземное море могла бы обернуться такой же крупной - только экологической - катастрофой, как окончательное решение всех проблем, предложенное нацистами.
И наконец, о личном. По нюрнбергским законам о чистоте расы, Зергель осквернил арийскую кровь, ведь его жена, Ирена, с которой он не желал расстаться, была наполовину еврейкой. Опять судьбами мира - "будущим Атлантропы" - собирались манипулировать сионские мудрецы и дщери! Позднее, в разгар Второй мировой войны, Зергелю запретят даже публиковать статьи, превратив Атлантропу в еще одну крамольную мечту человечества.
Немало видных промышленников поддерживало крупный и очень прибыльный инвестиционный проект - застройку жильем и заводскими корпусами, транспортными системами и коммуникациями пустыря размером с Францию и Нидерланды.
И мало кто думал тогда о сбережении природы или угрозах ей, исходящих от человека. Да и сам Зергель не задумывался об изменениях климата, которые вызовет быстрое высыхание моря, омывающего Европу, о дальнейшем наступлении Сахары, о тектонических процессах, что произойдут, когда нагрузка на земную кору - пресловутая "толща вод" - исчезнет. Наконец, его даже не заботило, что он отвоюет у моря не тучный чернозем, а бесплодную землю, до омертвения пропитанную солью. На этой земле вместо полей и пастбищ найдется место разве что асфальту дорог, техническим коммуникациям, заводам и фабрикам.
Мы крепки задним умом. Теперь-то мы знаем, что сооружение Гибралтарской плотины приведет к экологической катастрофе невиданных масштабов. Резко уменьшится количество воды, испаряющейся с поверхности Средиземного моря, а значит - и осадков во всем регионе. Одна засуха спешит сменить другую. Уровень грунтовых вод тоже резко падает. Целинные земли, отвоеванные у моря, превращаются в пустыню. Мало того! Катастрофа будет не региональной, а мировой.
"Ведь средиземноморская вода не может бесследно исчезнуть, - пишет немецкий климатолог Штефан Рамсторф. - Она окажется в других морях. Уровень Мирового океана повысится примерно на метр. Целые прибрежные регионы будут затоплены".
Однако в то время эти возражения не приходили в голову даже критикам проекта. От Гибралтарской дамбы отказались не потому, что поняли пагубность безоговорочной веры в прогресс, а по той причине, что поверили в новое "детище прогресса" - атомную энергетику. Казалось, будущее за мирным атомом, а не за монструозными каскадами ГЭС.
Защищать памятный проект было некому. Мечта об Атлантропе умерла в день смерти ее творца. Вечером 4 декабря 1952 года он едет на велосипеде по Мюнхену, спеша на очередную лекцию, ведь он любит выступать перед публикой. Водителя автомобиля, сбившего его, так и не найдут. Сам провидец через три недели умрет от полученных травм. Пять лет спустя, на последней конференции, посвященной Атлантропе, ее участники признают, что идея изжила себя.
Европа устала от утопий, от чрезмерного напряжения сил. Европейцы хотели жить сегодняшним днем, а не строить "идеальный мир" для своих потомков. Пафос больших целей, великих строек, сверхзадач, рассчитанных на несколько поколений вперед, наконец угас. Жизнь стала приятно теплиться - как и там, у берега моря, все так же несущего свои волны.
Одним из поборников "Атлантропы" стал активный участник сионистского движения, архитектор Эрих Мендельсон. Ведь территория Палестины значительно увеличится, когда море отступит от ее берегов, а потому на Земле обетованной уместятся два государства - еврейское и арабское, - и вражды между ними не будет. Иммигранты из Европы возведут новые поселения и города на землях, отвоеванных у моря, а не у людей. Кто знает, быть может, географическая утопия, придуманная зодчим, помогла бы решить одну из болезненных проблем современности?
Надпись из Рибе (DR EM85;151B (DK SJy 39) - Рибе, Ютландия, Дания)
_________________________________________________________________________________
Латинская транслитерация:
ulfuR Auk uþin Auk HutiuR ' HiAlb buris ' uiþR
þAiMA uiArki Auk tuirkuniG buur
Перевод на Old Norse:
Ulfr ok Óðinn ok Há"tiuR". Hjalp "buri" er viðr þeima verki. Ok dverg unninn. Bour(r).
Перевод на английский:
"Ulfr/ Wolf and Óðinn and HótiwR/High-Týr. The hole/Buri is help against this ache (pain). And the dwarf overcome. Bourr."
Русский текст:
Волк и Один и Хё-Тюр. Нора/Бури есть помощь против этой боли. И дверга преодоление. Боурр.
_________________________________________________________________________________
Данный предмет является амулетом против боли, скорее всего, головной. Я бы допустил, что хозяин этой вещи страдал от мигреней, которые часто сопутствуют эпилепсии.
Амулет сделан из кости. Судя по всему, это была височная кость человеческого черепа. Надпись на нём перечисляет Волка, Одина и Хё-Тюра или Высокого Тюра. Последнее, вероятно, один из эпитетов бога Тюра (ср. один из эпитетов Тора — Аса-Тор). Связано ли упоминание Волка с гибелью Одина (по преданию проглочен волком Фенриром в Рагнарёк) и увечьем Тюра (по преданию руку Тюру откусил Гарм, которого отождествляют с волком Фенриром), сказать сложно, но очевидна взаимосвязь трёх мифических персонажей в данном случае.
Далее упомянуто имя Бури. В контексте фразы ("Бури есть помощь против этой боли.") и самого амулета (фрагмент черепа) логично предположить, что Бури — имя человека, которому принадлежал череп. То есть, ситуация самая ужасная: кого-то убили и принесли в жертву и из его благословлённых силами свыше останков сделали амулет. И всё это ради того, чтобы излечить чью-то головную боль.
При этом, причиной головной боли подразумевается дверг (карлик). Отсюда становится ясно, что во времена создания этого амулета (ок. 700 г. н.э.) жители Ютландии полагали, что дверги могут входить не только в камни, но и в человеческие тела, становясь причиной сильных болей и заболеваний. Излечить от этого, разумеется могла только магия. Однако, как вы понимаете, все действия шаманов из раза в раз были безрезультатными.
_________________________________________________________________________________
Неужели за столетия эти люди не смогли понять, что их волшба абсолютно ни на что не влияет? Конечно они это видели. Сомнительно, чтобы скандинавские язычники верили в возможность искоренить зло. Зло — непобедимо, иначе оно не было бы злом, которое вредит. Зло в скандинавских сагах, и вообще германской мифологии — это неумолимая сила. Любого брошенного проклятья невозможно избежать. В этом случае, зло страшно не тем, что вредит, ведь, навредить может всякий, а тем, что этот вред — неотвратим. Кроме того, зло отличается всегда тем, что это немотивированная агрессия, либо действия, которые явно многократно превышают любую разумную месть.
В чём же тогда, смысл, если все понимали, что колдовство не приносит плодов? спросите вы. Очевидно смысл был в том, чтобы воспроизводить веру в потустороннюю и злонамеренную силу как элемент общей культуры. Колдовское противостояние — акт, которым язычники демонстрировали свою принадлежность к светлым силам и отделяли себя от злонамеренных сил. Если вы не боритесь со злом, то едва ли вы можете сказать, что вы на одной стороне с Асами, а если так, то вряд ли сможете рассчитывать на их поддержку в час нужды. В более поздних источниках (12-13 вв.), описывающих языческие культы, эта грань размыта и Асы представлены там заступниками людей, которые как будто бы не знают законов кровной мести — основной логике правосудия, существующей в дохристианской Скандинавии и Европе в принципе. Но некоторые сюжеты, дошедшие до нас, указывают на то, что Асы прекрасно были знакомы с законами мести. Строго говоря, вокруг мести вращается и сюжет Рагнарёка. Соответственно, Асы являлись заступниками людей до тех пор, пока люди поддерживали их борьбу со злонамеренными силами. Как только люди перестают бороться, это значит, что они предают богов в их борьбе, а, значит, божественная месть неизбежна. Поэтому не важно, помогли ли ваши заклинание и человеческое жертвоприношение от проделок дверга — ответ очевиден сразу — нет, и они не должны были помочь, поскольку побороть зло могут только Асы, и именно с обращения к ним начинается это заклинание. Важно только то, что вы, как потомок сотворённых Асами людей, проявили свою метафизическую "идентичность" и пошли путём долга, встав на сторону богов и приняв участие в их борьбе. В этом был смысл.
_________________________________________________________________________________
Боур — имя автора надписи.
_________________________________________________________________________________
Говоря коротко об обстоятельствах появления, можно реконструировать такую ситуацию:
Некий знатный человек страдал от сильных мигреней, это серьёзно осложняло ему жизнь. Тогда местные жрецы приходят на помощь и проводят ритуал — приносят в жертву Бури — одного из рабов этого знатного человека, чтобы забрать у него височную кость и сделать из неё амулет, который якобы должен прекратить боли знатного дана.
Информация взята из этой группы
| Да | |
|
|
10 (15.6%) |
| Нет | |
|
|
54 (84.4%) |
Едва ли не уникальный в мировой истории случай, когда общество сумело достичь исключительно высокого уровня культуры (правовой, литературной и т. д.) в условиях, когда среда ничему подобному не способствовала, — более того, в условиях в высшей степени неблагоприятных для какого бы то ни было развития вообще. Эта страна любопытна историку права и политики еще и тем, что ее общество произвело на свет самую настоящую конституцию, не похожую ни на одну другую, а равно и чрезвычайно сложный и подробный свод законов — столь сложный и подробный, что невольно удивляешься, как могли создать такой свод люди, чьим основным занятием было резать друг друга.
Заселение.
Примерно так жили первые поселенцы.
Активное заселение Исландии проходило примерно с 870-го до 930-го годов. До этого остров был известен ирландским монахам, которые спасались на нем от суеты мира, но их было мало — буквально единицы — и они почти не оставили после себя следов. Остров был открыт в невероятно удачное для скандинавов время: в первые века переселения погода была мягкой, а начавшаяся эпоха викингов позволила получать нужные для колонизации капиталы от грабежей и торговли. К тому же, первоначальная родина исландцев, Норвегия, бурлила, в ней проходили политические и социальные изменения, которые тяжело сказались на деятельности многих землевладельцах. Теперь же они имели возможность иммигрировать в незаселенный край, ждущий тех, кто сможет взять и удержать его богатства.
Когг эпохи освоения Исландии.
Новое население, которое называло себя «landnamsmenn», то есть «люди, взявшие землю», попали в уникальную ситуацию. Во многом они похожи на другие иммигрантские общества, вроде США: они изначально прибыли сюда за тем, чтобы построить новое общество (норвежское их не устраивало) и получить у самой природы землю и собственность, которую они были готовы защищать ценой жизни. Кроме того, новоприбывшие, которых было около десяти тысяч человек, должны были выжить в условиях субарктики, взяв с собой то, что умещалось на грузовых коггах и не больше того.
Вот тут начинается самое интересное: исландцы затевают одновременно битву с природой и массовое строительство. Они строят дома, верфи, загоны для пастбищ, строят прямо на месте новую судебную систему, законы, парламент и кузницы. И все это в пустоши, привезя с собой лишь родственников, инструменты и немного домашних животных. Делается все так рьяно и с таким напором, что вскоре всю страну уже покрывают хуторы и пастбища, а торговля и создание конституции начинаются едва ли не с самой первой высадки.
Выживание.
Ландшафт Исландии.
Исландия — большой остров, но он пустынен, расположен в субарктике, и на нем больше двух сотен вулканов. Отдельная трудность в том, что он находится на столкновении теплого и холодного фронтов, это делает погоду непредсказуемой, а ее перепады жестокими. Все это заставило переселенцев адаптироваться настолько быстро, насколько возможно; те, кто не смог, довольно быстро умирали.
Вскоре после заселения исландцы опытным путем выяснили несколько важных вещей о своей новой земле, которые спасли жизнь им и их потомкам. Во-первых, вулканы создают не только проблемы, но и горячие источники, которые способны обогреть, а также стать местом отдыха и даже политических дискуссий.
Во-вторых, быстро стало понятно, что свиньи и козы — худшие из возможных домашних животных для этих мест: они слишком быстро уничтожают местные пастбища и скоропостижно мрут. Местные быстро смекнули, что овцы, коровы и низкорослые лошади — это прекрасный выбор для Исландии. Здесь не было крупных хищников и поэтому можно было отпускать стада на волю и почти не следить за ними. Плотные коротконогие скандинавские лошади оказались так уместны в этих краях, что Исландия — единственное место, где эта порода сохранилась без изменений.
Исландия в одном фото: вулкан, ледник и местная порода лошадей.
Исландские саги — это не только истории о героях. Значительная их часть была нужна как летопись о полезных навыках и поучительных событиях. К примеру, «Сага об Эгиле» почти полностью посвящена тому, как именно выжить переселенцу и как обращаться со стадами. А «Сага о Ньяле» рассказывает о том, как вести себя во время судебных тяжб. Именно из саг мы узнаем многое о стратегиях выживания; если герои и ситуации могли быть выдуманы, то быт и советы из историй реальны.
Чуть ли не главной проблемой для исландцев стало отсутствие нормального дерева: на острове были лишь чахлые березы и кусты. Это сильно усложняло жизнь: делать корабли приходилось из тех бревен, что прибило к берегу, дома нужно было строить из дерна и лавовых пород, а топить печи — навозом и жиром тюленей и китов.
Строение исландского дома.
Дома, сделанные из земли, кажутся самым примитивным, что только можно придумать, но исландцы за неимением альтернатив умудрялись делать довольно неплохие и сносные строения, в них зачастую могло располагаться до тридцати человек. Как правило, хутор состоял из нескольких зданий (жилье, склады, хлев, кузница, церковь), которые составляли единое большое сооружение.
Исландский дом из дерна.
Отдельно стоит упомянуть отхожее место. Дело в том, что со временем исландцы начали также включать его в комплекс, и выгребные ямы стали частью большого дома. Они представляли собой отдельную комнату, что очень показательно. Причина такого устройства дома была не в том, чтобы добиться удобства, но в безопасности: многие из исландцев опасались вендетты, а убийства часто происходили именно во время отправления нужд. Отличный пример — история из «Саги о людях с Песчаного берега», в которой некий Сварт пытается подкараулить и убить влиятельного человека, напав на него и его людей, когда те уйдут до нужника. Очевидно, что такое убийство было нужно не только для того, чтобы застать жертву врасплох, но и опозорить ее.
Бедность ресурсов заставляла искать различные альтернативы выживания. Для многих исландцев хорошим выходом оказались характерные для викингов грабежи других стран, а также морская торговля. Исландцы быстро заняли в ней свое место, наладив продажи сукна, сушеной трески, молочных продуктов, белых соколов и серы. Серебро и золото были редкостью, поэтому местные использовали в качестве валюты сукно. Они довольно быстро договорились о стандартизации для удобства расчетов и ткань стали делать по единым образцам для всего острова, это действительно стало похоже на деньги.
Рацион исландцев стал уникальным. Местную экономику можно описать как «экономику неурожая»: хорошими годами были те, в которые не случалось чего-то плохого. Злаки могли не уродиться, а скот не дожить до весны, поэтому лучшей стратегией стали поиски дополнительных вариантов. Исландцы добывали рыбу, охотились на тюленей, моржей и водоплавающих птиц, иногда ели китовое мясо, скатов и акул, а в плохие годы — собирали съедобный лишайник и водоросли. Киты были отдельной категорией рациона. За тушу кита, выброшенного на берег, могла развернуться локальная война («Сага о побратимах»). Мясо и жир с одного животного могли стать залогом процветания сразу нескольких больших хуторов.
Хакарл: перегнившая и вяленая акула. Типичное для Исландии блюдо.
Одна из вещей, в которых действительно хороши исландцы — это сохранение продуктов. При отсутствии соли и консервантов они умудрились использовать ферментирование во всем: китовое мясо сохранялось в специальных ямах, говядину обрабатывали молочной сывороткой, которая позволяла ей храниться всю зиму, а местная сметана, «skyr» не портилась по полгода и могла использоваться для торговли с материком. Рыба сушилась на ветру и хранилась буквально годы (благодаря климату такое возможно только в Исландии). В общем, жители острова безостановочно соревновались в выживании, постоянно были в напряжении и творческих поисках новых стратегий и источников пищи и ресурсов.
Общественное устройство и выживание.
Так выглядел альтинг, средневековый парламент
![ ''if 1 , * ^ k \ . . • ^ *] i * V* *•' A i9 , iVt'i \ 1 fei • ! ■ •••%,,длиннопост,исландия,История,всё самое интересное,фэндомы,Реактор познавательный,галилео, реактор познавательный, интересности, интересное, #галилео](http://img1.reactor.cc/pics/post/%D0%B4%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D0%BF%D0%BE%D1%81%D1%82-%D0%B8%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D0%B8%D1%8F-%D0%98%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F-%D0%B2%D1%81%D1%91-%D1%81%D0%B0%D0%BC%D0%BE%D0%B5-%D0%B8%D0%BD%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B5%D1%81%D0%BD%D0%BE%D0%B5-3201613.jpeg "длиннопост,исландия,История,всё самое интересное,фэндомы,Реактор познавательный,галилео, реактор познавательный, интересности, интересное, #галилео")
Покинувшие материк переселенцы намеренно ехали создавать новый мир, они были не просто случайными иммигрантами. Многие из них бежали от тех изменений, что затронули остальную Скандинавию. Исландцы считали ярлов и конунгов поработителями и тиранами, а оставшихся норвежцев — рабами новых господ. Поэтому народовластие исландцев — это не случайный эволюционный поворот, но результат сознательной деятельности и удачного стечения обстоятельств.
Исландские землевладельцы создали своеобразную государственную структуру, которую с некоторой натяжкой можно назвать республикой и народовластием. Открыватели новой земли очень болезненно относились к монополии на власть и насилие, характерной для государства. К тому же, они построили свою жизнь с нуля и каждое мгновение жизни готовы были сражаться за свою собственность, которую они создали сами, без помощи властей. Поэтому их общественная система стала результатом согласия, а не захвата власти. Свободные землевладельцы получили уникальную возможность начать историю государства заново.
Так выглядит альтинг в наши дни.
У исландцев не было армии, они сами себе были армией, у исландцев не было аристократии и чиновников, они сами себе были правящим классом. Исландцы не обладали священниками, они проводили обряды самостоятельно. Самое же любопытное — то, что такая децентрализация и равенство одновременно сопровождались невероятным индивидуализмом и при этом были лучшей стратегией выживания в Исландии. Сложилось общество более-менее равных людей, каждый из которых действовал только от своего имени.
Все это стало результатом очень долгой и кропотливой работы. Разные страны сфокусированы на разных аспектах развития: для кого-то это война, для кого-то производство; исландцы сделали таким аспектом законы и право. Законы и постановления Исландии принимались на общем собрании, альтинге, который в том или ином виде существует здесь уже больше тысячи лет. Местные жители намеренно и ревностно следили за тем, чтобы власть не могла сосредоточиться в отдельных руках. Самые родовитые, годары, были председателями и помощниками в разрешении споров, но не имели большой власти, а партии и группы по интересам провозглашали свои требования и выступали в открытых коллективных спорах. Даже христианство было принято всей страной не после ожесточенных распрей, но в результате парламентского общего решения землевладельцев.
Пути, которые были изучены исландскими мореплавателями: от Балтийского моря до Америки.
Исландия — это пример того, как изолированность и необходимость выживания в суровой пустоши порождают уникальную культуру. Иммигранты с материка были готовы пойти на риск ради новых возможностей и большей свободы, чем на родине. Самые неугомонные и смелые из них, вроде Гудрид, дочь Торбьерна, умудрялись за свою жизнь посетить Гренландию, побывать в Винланде (то есть Америке) и после этого доплыть до Рима.
 | Всё самое интересноеПодписчиков: 2386 |
 | Интересный космосПодписчиков: 164 |
 | Назад в прошлоеПодписчиков: 146 |
 | Загадки от AchiПодписчиков: 66 |
 | Вокруг светаПодписчиков: 36 |
 | Интересные мультыПодписчиков: 24 |
 | Интересный спортПодписчиков: 18 |
 | Авторские историиПодписчиков: 17 |
