Фото пизды

Японские медицинские сёстры. Период Русско-Японской войны 1904-1905 годов.

Профессия военной медсестры была для Японии периода Мэйдзи делом абсолютно новым, поскольку, в отличие от христианской морали, предписывавшей женщинам заботу о больных и раненых как дело милосердия, в японском обществе, руководимом другой моралью, присутствовала сильная сегрегация полов, и женщины не могли оказывать медицинскую помощь мужчинам за пределами своей семьи. На Западе медсёстры-доброволицы считались самоотверженными и хорошими женщинами, следующими высокому призванию; среди них было немало высокородных особ, чья сестринская деятельность только повышала их социальный статус. В Японии же медсестра, вынужденная ежедневно работать среди мужчин и тем самым подвергать своё женское целомудрие сильнейшей опасности, ни на какое уважение рассчитывать не могла. Опасаясь, что при подобном отношении к женской роли в медсёстры пойдут только женщины низших классов, которые и раньше за плату иногда занимались уходом за больными в богатых домах, японцы решили переломить культурную традицию и придать новой профессии благопристойный вид. Для этой цели благородные дамы японского императорского двора, курируемые непосредственно императрицей Сёкэн, в 1887 году образовали Общество медсестёр-доброволиц (篤志看護婦人会), которые занимались тем, что скатывали бинты, посещали солдат в госпиталях и жертвовали деньги благотворительным организациям. Инициатива удалась: на сестринские курсы стали записываться девушки из относительно высоких классов При этом стандарты женского целомудрия никуда не делись. В 1891 году Цунэтами Сано (佐野常民), руководитель сестринских курсов, говорил слушательницам курсов, что самая усердная их работа в медицинской сфере не будет считаться, если они при этом не будут хранить «чистоту своих тел и душ». Мицу Такаяма (高山盈), одна из преподавательниц, тоже была весьма озабочена чистотой душ и тел своих учениц и однажды категорически сказала им, что они опозорят всю страну, если не будут заботиться о своём моральном облике.

Другое отличие Японии от Запада состояло в том, что западные женщины нередко самостоятельно организовывались в общины сестёр милосердия и демонстрировали инициативу в выборе методов ухода за больными. Хорошо известна английская медсестра Флоренс Найтингейл, во время Крымской войны (1853-1856) в кратчайшие сроки снизившая своими методами смертность солдат в госпиталях, и именно на её принципах, подразумевавших относительную независимость медсестёр от врачей, основывались последующие западные сестринские комитеты. В Японии же принципы Найтингейл не прижились именно из-за декларируемой независимости среднего медперсонала. Японские медсёстры обучались именно профессии, фактически работая в армии и получая за свою деятельность зарплату, в то время как на Западе медсёстры были добровольными работницами и денег не получали.

Для японской пропаганды и агитации медсестры в японской культуре также осуществляли множество символических ролей, в частности, роль героини-медсестры, сопровождающей героя-солдата на войне. На государственном уровне изображение медсестёр, оказывающих помощь и своим, и вражеским солдатам, было призвано показать гуманность японцев. Также отношения медсестёр и военнослужащих-мужчин были частым сюжетом для японской эротической гравюры сюнга.

Джозеф Байерли – уникальный ветеран Второй Мировой войны, который воевал и в американских, и советских войсках.

Многие историки признали Джозефа Байерли "уникальным солдатом".

По словам доктора исторических наук Владимира Носкова, других подобных случаев не зафиксировано в истории Второй Мировой войны.

"Не было других примеров, чтобы американскому сержанту позволили воевать в рядах Красной армии, - напоминает Владимир Носков. – Причем, он попал в танковый батальон, оснащенный американскими танками. То есть он профессионально взялся за дело".

В американские войска двадцатилетнего Джозефа призвали в 1944-м, буквально накануне открытия "второго фронта".

Будучи десантником, он принял участие в высадке англо-американских войск в Нормандии. Но самолет, в котором летел Байерли, был подбит. Весь его экипаж командование посчитало погибшими.

Семье Джозефа отправили извещение о смерти и медаль "Пурпурное сердце". Правда, когда выяснилось, что Байерли выжил, эту медаль вежливо попросили вернуть.

В одиночку Джозеф успел совершить несколько диверсий в тылу врага, пока не попал в плен, из которого дважды пытался бежать. На третий раз побег удался.

История отца для Джона Байерли - это символ теплых отношений между Россией и Америкой

Как вспоминал сам Байерли, он две недели шел на восток, пока не добрался до фронта, где немецкие войска отступали под натиском Красной армии.

К русским он вышел с поднятыми руками и повторял только одну фразу: "Я – американский товарищ!"
Встреча с маршалом Жуковым

"Его приняли советские войска, дали ему автомат, посадили на танк и спросили - хотите с нами идти до Берлина?" - пересказывает воспоминая отца Джон Байерли.

Не имея никаких документов, Джозеф смог убедить советских командиров разрешить ему воевать вместе с ними - в составе танкового батальона 2-го Белорусского фронта.

Но до германской столицы он так и не дошел - километров за 60 получил тяжелое ранение.
В госпитале произошла его встреча с Георгием Жуковым. Маршал снабдил Байерли документами, чтобы тот смог добраться до американского посольства в Москве.

В Красной армии он прослужил недолго - около месяца, в память о котором советские солдаты и офицеры подарили ему свои награды. Один из таких подарков – орден "Красной звезды".

Официально советское государство наградило Джозеф Байерли только медалью "За отвагу". Многие годы спустя Джозеф был награждён орденом к 50-летию Победы.

Вернувшись в 1945-м в Америку, Байерли навсегда сохранил теплое отношение к русским.

Это еще один редкий, по мнению историка Владимира Носкова, случай, когда простой американец имел позицию, отличавшуюся от идеологии американского правительства.

"Исходя из своего личного опыта, он рассказывал американцам о том, какую реальную роль Советская армия сыграла в событиях Второй Мировой войны. То есть, то, что в послевоенной Америке не очень-то афишировалось", - поясняет Владимир Носков.

Истинные герои - это те, кто с войны не вернулся (Джозеф Байерли, ветеран Второй мировой войны).

Рассказы Джозефа Байерли серьезно повлияли на карьеру его сына, который сначала стал ведущим специалистом по России в госдепартаменте, а потом - послом США в России.

На открытии выставки в Строгановском дворце Русского музея Джон Байерли вспомнил и о других рассказах отца.

"Мы с братом спрашивали: папа, а ты с русскими водку пил? Он отвечал: да, мы пили водку, и был у нас такой тост: "За Рузвельта! За Сталина! За Студебеккер!" - с улыбкой рассказывал американский посол.

И еще Джон Байерли очень гордится, что его отца называют "героем двух наций". Хотя сам Джозеф Байерли, по словам сына, всегда говорил, что истинные герои - это те, кто с войны не вернулся.

Японские и американские дети на церемонии подъема флага в школе Вэйлл (Weill public school) в Сан-Франциско. Большинство из японских детей на этой фотографии были депортированы в лагеря для интернированных вскоре после того, как эта фотография была сделана. США, Сан-Франциско, 1942 год.

После атаки японцев на Перл-Харбор в США 19 февраля 1942 года был издан закон, санкционировавший насильственное перемещение в специальные лагеря около 120 тысяч японцев (из которых 62% имели американское гражданство) с западного побережья США.

Павел Луспекаев в роли таможенника Верещагина. Фильм "Белое солнце пустыни". 1969 год.

В возрасте 15 лет Луспекаев Павел Борисович, будущая звезда советского кино, ушёл на фронт. Воевал в партизанском отряде. Неоднократно участвовал в боевых операциях в составе партизанской разведгруппы ("Опергруппа 00134"). Во время одного из боёв Луспекаева тяжело ранило в руку разрывной пулей, раздробило локтевой сустав. Его отправили в саратовский военный госпиталь, где срочно начали готовить к ампутации руки. Луспекаев не позволил хирургу дотронуться до своей руки, пока тот не поклялся обойтись без ампутации. Руку удалось спасти. После выздоровления П. Луспекаев был определён на службу в штаб партизанского движения 3-го Украинского фронта. Однако это было не единственное его ранение. Во время войны в одном из разведывательных рейдов Павлу пришлось четыре часа неподвижно пролежать на снегу, и он сильно обморозил ноги. Впоследствии это сильно сказалось на его здоровье и закончилось ампутацией части ног и ужасными болям, которые он всё время испытывал. Когда он работал над фильмом "Белое Солнце пустыни", он уже был с протезами.

Женщины, находившиеся в борделе концлагеря Бухенвальд, стоят в кузове грузовика перед отъездом из лагеря. 1945 год.

В период 1942-1945 годов по указу рейхсфюрера СС Гиммлера в десяти концлагерях были открыты бордели для узников. В борделях содержались узницы - в целом около 2000 женщин, незначительная часть из них были проститутками, направленными в концлагерь. Посещение борделя было для узников своего рода «премией» за работу, точно также как дополнительное питание и возможность приобрести табачные изделия. Подпись автора фотографии: «Лагерные проститутки уезжают на транспорте, предоставленном ближайшим полевым лагерем».

Грегор Штрассер (в центре), лидер левого крыла НСДАП, на параде. Убит по приказу Гитлера 30 июня 1934 года. Справа от него тогда ещё примыкавший к штрассеровцам и восторженно отзывавшийся о Ленине, большевизме и Достоевском Йозеф Геббельс.

Грегор Штрассер - нацисты против Гитлера.

«Гитлер, Гитлер, Гитлер… Меня тошнит от этого господина. Настоящий вождь партии — Штрассер. Вот с ним я и стану говорить», — в конце 1932 года министр обороны Германии фон Шлейхер буквально выплюнул эту тираду в лицо канцлеру фон Папену и выгнал его в отставку. А пост канцлера предложил Грегору Штрассеру, вождю северян, признанному лидеру нацистов северных земель. Из-под Адольфа выдернули трон, и он на сутки завис в определенной позе. И не без иронии писал по этому поводу преданный Рудольф Гесс. Гесс иронизировал. Другие посвященные или радовались, или негодовали, но все восприняли предложение фон Шлейхера как вполне закономерное.

Вклад Штрассера в создание НСДАП в сравнении с инвестициями Гитлера выглядит так: Штрассер выгружал платформами, Гитлер кидал лопатой. Это не я говорю. Это Геббельс, бывший личный секретарь Штрассера, позже предавший своего шефа. Проще говоря, Штрассер формировал структуру НСДАП. Он превратил ее из провинциальной партии в общегерманскую, сохранил партию в период запрета, создал партийную печать. Штрассер строил саму партию, в то время как Гитлер надстраивал руководство. Кто обречен был проиграть?

Грегора Штрассера, ветерана Первой мировой войны, несостоявшегося врача, некоторые историки считают чистым социалистом. Это неверно. Оба они — и Гитлер, и Штрассер — были национал-социалистами и расходились только в процентном соотношении того и другого компонента. Штрассеру импонировал путь рабочего социализма, которым шли Советы. Его младший брат Отто имел контакты с Зиновьевым и Радеком, пропагандировал в НСДАП успехи советского строя и встречал горячую поддержку. И тогда возникает вопрос: почему Гитлер все-таки переиграл Штрассера? И не только в борьбе за партию, симпатии генералитета или промышленной элиты. Это понятнее. Чем взял отвязный националист и авантюрист Гитлер, а не правильный социалист Штрассер, германский рабочий класс?

Послушаем самого Штрассера. Из письма почетного председателя НСДАП Дрекслеру: «Страх перед гражданской войной, залившей кровью просторы до Урала, уже навеян в головы рабочих-активистов. Они говорят мне, что немцев на этом свете осталось чересчур мало. Вопрос о собственности умело завуалирован. Гитлер прислал мне инструкцию о механизме гражданского мира».

И дальше: «Тупоголовые не понимают, что вопросы о переделе собственности решаются только войной, гражданской или завоевательной. Причем при первой жертв приносится все-таки в сотни раз меньше». Даже не стану это комментировать.

В частной жизни Грегор Штрассер выглядит симпатично. Он ни разу не струсил, никого не предал, на его совести нет ни одного убийства. Хороший семьянин, хороший товарищ, любитель комнатных орхидей. «Ты слишком правильный малый для нашего ремесла», — сказал ему как-то Роберт Лей не то в утешение, не то в упрек.

В день, когда фон Шлейхер предложил Штрассеру пост канцлера, Гитлер устроил Гессу и Лею театральную истерику. Кричал, чтобы репетировали приветствие: «Хайль, Штрассер!», потом отправил обоих в отель «Кайзерхоф», тогдашнюю штаб-квартиру партии, объясняться. Эти двое: Гесс и Лей были близкими друзьями Штрассера. Они знали, как с ним поговорить, на каких струнах поиграть. Поговорили, поиграли. В ту же ночь Штрассер тихо, никому не сказав ни слова, уехал с семьей в Италию. А славные ребята Гесс и Лей поделили его наследство. Первый получил пост заместителя фюрера, второй — начальника орготдела. Хотя, повторяю, позиции Штрассера в партии были в тот период сильнее позиций Гитлера. И сам Штрассер об этом знал.

Грегор Штрассер не дожил до того времени, когда запланированное число жертв начало уходить в бесконечность. Пройдя на волосок от верховной власти, он одни этим подписал себе смертный приговор. Его убивали вместе с Рёмом и фон Шлейхером в «ночь длинных ножей». Исполнителями были Рейнхард Гейдрих и Теодор Эйке. Один бывший охранник тюрьмы в Нюрнберге дал такие показания. Он вместе с Эйке и Гейдрихом подошел к камере, где находился Штрассер, и Гейдрих приказал ему через решетку выстрелить. Но Штрассер увидел направленное на него дуло, отшатнулся, и охранник промазал. Дальнейшее этот охранник описывает так: «Эйке дал мне в зубы. Гейдрих рассмеялся, и они оба вошли в камеру. Началась стрельба, убитого вынесли. Он был весь в дырах. А меня заставили отмыть стены и пол».

Так ли это было или не совсем так, сейчас мало кого волнует. О Штрассере вообще мало пишут. А если вспоминают, то все больше как о жертве той чистки. Напрасно. Штрассер — это напоминание, которое сформулировал все тот же циник Лей: «Корону можно уступить только вместе с собственной головой».

(Елена Съянова).