самое секретное

Старшая медсестра хирургического отделения госпиталя Брестской крепости Прасковья Леонтьевна Ткачева с женами и детьми командиров РККА в окружении немецких солдат. 1941 год.

С началом бомбежки Прасковья Леонтьевна спасала из госпиталя раненых – уносила в казематы в земляных валах, до обрушения стен удалось эвакуировать 28 человек. После обрушения Ткачева несколько раз возвращалась на руины, но выживших не было, зато удалось спасти часть медикаментов.

В импровизированном лазарете Прасковья Леонтьевна организовала работу, за неимением бумаги записывала имена и фамилии поступавших раненых в свой профсоюзный билет, который позднее уцелел и стал экспонатом Музея обороны Брестской крепости.

Ткачеву дважды ранило осколками снарядов, но она продолжала оказывать помощь раненым. Вскоре немцы начали зачистку укреплений, лазарет был уничтожен, выжило всего 4 человека.
Прасковью Леонтьевну отправили к другим женщинам захваченным в крепости.

Военнослужащий 45-й пехотной дивизии вермахта Михаэль Вехтлер сделал данное фото, которое было передано им в 1994 г. Дарье Дмитриевне Прохоренко, жене командира 333-го стрелкового полка младшего лейтенанта И.В. Прохоренко. Она случайно узнала что работники мемориала переписываются с Вехтлером. Связавшись с бывшим солдатом Дарья Дмитриевна получила это фото в подарок.

Прасковья Леонтьевна Ткачева выжила, по одним данным немцы отпустили женщин и детей, по другим- бежала из лагеря. Так или иначе, но годы войны Ткачева провела в Бресте, где была связной партизанского отряда. Была награждена медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов».

Пламенац Филипп Маркович (1827-1909) - черногорский воевода, зауряд-прапорщик 1-го Читинского казачьего полка, кавалер всех степеней Георгиевского креста, участник Русско-Японской войны 1904-1905 гг., национальный герой Черногории.

В русской армии хорошо знали старика с короткою, седою окладистою бородой, окаймлявшей смуглое лицо, освещенное из-под нависших седых бровей проницательными живыми, добрыми глазами. Этого черногорца все называли дедушкой, служил он в отряде генерала Мищенко, был его другом, его телохранителем. Без бинокля, без зрительной трубы горца, благодаря прекрасному зрению, он видит лучше, чем его командир генерал Мищенко с помощью оптики. И подсказывает ему: Тут наши, там японцы. Звали черногорского воина Филипп Маркович Пламенац. А «дедушке» в 1904 году исполнилось уже 76 лет. С генералом он был неразлучен уже вторую кампанию. Все удивлялись выносливости генерала Мищенко и легкости, с которой он ходил по сопкам. - Я старый охотник и родился в Дагестане, - шутил он. Пламенац не отставал от него ни на шаг: «Я всю жизнь по горам проходил». «И они шли с горы на гору, как горные козы, а мы едва поспевали за ними, обливаясь потом, томимые жаждой», рассказывал о друзьях Апушкин. После китайского похода Филипп Маркович поселился в Порт-Артуре вместе с генералом. Но едва началась война с Японией, продал свою фанзу, отдал деньги на Красный Крест и ушел к Мищенко. Его ввиду преклонного возраста не хотели брать в набег на Инкоу. Но «дедушка» сказал: «Пока я жив, не расстанусь со своим генералом». А самому генералу: «Если вы не хотите брать с собою Пламенаца, Пламенац сам себя возьмет».

«Вы знаете, какой у нас дедушка? - сказал генерал - Недавно один снаряд разорвался от нас недалеко и я вздрогнул. Он хладнокровно вынул из кармана клочок ваты и, подавая мне, сказал: «На, генерал, заткни себе уши, чтобы не пугаться». Каков? Меня сконфузил!». А сам генерал был одной из, увы, немногих светлых личностей среди командования в русско-японской войне. Он воевал по-суворовски, любил русского солдата и солдат платил ему тем же.

«Вот наш «дедушка - рекомендую, сказал мне генерал Мищенко, показывая рукой на старика в парусинной куртке без погон, сидевшего на фланге стрелявшей по японцам 1-й Забайкальской казачьей батареи и несколько впереди ее. Услыхав свое имя, он обернулся, и я увидал добродушное, загорелое в Корейском походе отряда и обросшее бородой лицо. Мы познакомились. Потом разговорились, хотя разговаривать с дедом не так-то легко, ибо речь его состоит из смеси черногорских слов с русскими.

- Давно вы, дедушка, начали сражаться?

- О, давно, давно, - ответил он мне тихим голосом, видимо, уходя мыслью в прошлое.

- В первый раз пошел я на войну с турками в 49-м году... Потом в 51-м... Потом в 53-м, 54-м, 55-м, 57-м, 59-и, 60-м, 62-м...

- Довольно, довольно, ‑ перебил я его, смеясь. ‑ Коротко сказать, вы всю жизнь провоевали?

- А, да, да! - засмеялся и он. - Только наши войны ведь какие прежде были! Сегодня перестрелка, а завтра все тихо и мирно... А потом убьют где-нибудь турки нашего юнака, или скот заберут, или наш юнак убьет где-нибудь на дороге какого-нибудь турка, и опять пошла война... Вот в 62-м году война была настоящая. Турки заняли всю Черногорию, жгли деревни, топтали жатвы и виноградники... А у нас было чуть не по пять патронов на ружье... Плохо было - врасплох нас захватили...

Он замолчал, переживая в памяти прошлое, но к нему уже не вернулся.

- Вот и теперь, - продолжал он, приехал я сюда, чтобы не умереть в постели, а в поле, на войне, как следует юнаку, воеводе. Только вот что плохо, добавил он с оттенком печали, - смерти перестал бояться. Прежде все боялся, а теперь перестал. Плохо, плохо!..

И он действительно бесстрастно сидел на батарее, под огнем, возле своего генерала и смотрел на сопки, из-за которых то и дело взлетали в голубое небо красивые белые клубы дыма рвущейся шрапнели. Эти маньчжурские сопки, по его признанию, напоминали ему горы родной Черногории. Без бинокля, без зрительной трубы, зорким глазом горца он отлично различает, где, наши, где японцы». В газете «Русское слово» от 2 марта (17 февраля)1909 года появилось следующее сообщение: «Похороны черногорского воеводы.

15-го февраля в Петергофе опустили в могилу тело знаменитого черногорского воеводы Пламенаца. Участник всех войн на Балканах за последние 60 лет, Пламенац при начале китайской войны отправился из Черногории в Китай и сделал всю кампанию в летучем отряде П.И.Мищенко, бывшего тогда еще полковником. Шесть раз раненый на Балканах, Пламенац после китайской войны проделал и всю японскую, удивляя товарищей храбростью и хладнокровием. По окончании войны он вернулся в Россию, украшенный четырьмя георгиевскими крестами и произведенный в офицеры. Он скончался 82-х лет». (Сооб. корр.).

Во время отлива маленький ленивец застрял между двумя камнями на одном из пляжей Коста-Рики и не мог высвободиться самостоятельно. Если бы не случай, крошка точно бы погиб во время следующего прилива. Но ему улыбнулась удача в лице местного жителя Дирка Моргана

Эта история могла бы закончиться печально, если бы не доброта и отзывчивость одного человека. Ночью перед происшествием бушевал шторм. После отлива на пляже начал громко плакать маленький ленивец: он застрял и не мог выбраться.

Гость костариканца Дирка Моргана прогуливался недалеко и слышал этот крик, но не помог малышу. Когда же он рассказал об увиденном самому Дирку, тот отправился спасать ленивца, опасаясь, что животное погибнет во время прилива.
Когда Дирк прибыл на место, он увидел грустную картину: двупалый крошка ленивец был весь в соленой воде, а в глазах у него был песок. Малыш начал громко кричать, когда увидел человека.

Но Дирк Морган не бросился сразу же спасать животное. Сначала он осмотрелся, нет ли поблизости взрослых ленивцев. Все говорило о том, что животное еще маленькое, а значит, его мама должна быть где-то рядом.

После того как Дирк убедился, что взрослых особей нет, он аккуратно освободил малыша, посадил того в коробку с полотенцами и отвез домой. Там вместе с женой он промыл животному глаза и сполоснул того от соленой воды. Ленивец даже получил имя. Крошку назвали Гуанабаной.

А затем Дирк отвез ленивца в центр спасения животных «Спокойствие», который располагается неподалеку. По словам мужчины, малыш выглядел уставшим, но счастливым.

Американские медики и раненая французская девочка Женевьев Мари (Geneviève Marie) в полевом госпитале на ферме Ла Усе (La Houssaye). На фото слева — брат Женевьев Огюст Мари (Auguste Marie). 1944 год.

Дети были ранены 6 июня 1944 года в результате налета американских бомбардировщиков на батарею La Croix aux Bertots. Во время этого налета погибла их мать.

Эта фотография была опубликована в американских газетах 6 июля 1944 года.