Юрий Гагарин в Японии среди восторженных японских детей. 1962 год.

В Токийском аэропорту Ханеда Гагарина встречали 10 тысяч человек. Когда Юрий Алексеевич сказал им, что первой из космоса он увидел Японию, восторгу не было предела. Японцы скандировали: "Банзай, Гагарин".

Японские газеты писали: "По Японии движется тайфун. Но на этот раз он не уносит крыши домов, не вырывает с корнями деревья. Это буря другого характера. Буря Гагарина...". На одном из митингов хлынул дождь, но никто не ушел, прикрывшись зонтами и плащами.

Японские медицинские сёстры. Период Русско-Японской войны 1904-1905 годов.

Профессия военной медсестры была для Японии периода Мэйдзи делом абсолютно новым, поскольку, в отличие от христианской морали, предписывавшей женщинам заботу о больных и раненых как дело милосердия, в японском обществе, руководимом другой моралью, присутствовала сильная сегрегация полов, и женщины не могли оказывать медицинскую помощь мужчинам за пределами своей семьи. На Западе медсёстры-доброволицы считались самоотверженными и хорошими женщинами, следующими высокому призванию; среди них было немало высокородных особ, чья сестринская деятельность только повышала их социальный статус. В Японии же медсестра, вынужденная ежедневно работать среди мужчин и тем самым подвергать своё женское целомудрие сильнейшей опасности, ни на какое уважение рассчитывать не могла. Опасаясь, что при подобном отношении к женской роли в медсёстры пойдут только женщины низших классов, которые и раньше за плату иногда занимались уходом за больными в богатых домах, японцы решили переломить культурную традицию и придать новой профессии благопристойный вид. Для этой цели благородные дамы японского императорского двора, курируемые непосредственно императрицей Сёкэн, в 1887 году образовали Общество медсестёр-доброволиц (篤志看護婦人会), которые занимались тем, что скатывали бинты, посещали солдат в госпиталях и жертвовали деньги благотворительным организациям. Инициатива удалась: на сестринские курсы стали записываться девушки из относительно высоких классов При этом стандарты женского целомудрия никуда не делись. В 1891 году Цунэтами Сано (佐野常民), руководитель сестринских курсов, говорил слушательницам курсов, что самая усердная их работа в медицинской сфере не будет считаться, если они при этом не будут хранить «чистоту своих тел и душ». Мицу Такаяма (高山盈), одна из преподавательниц, тоже была весьма озабочена чистотой душ и тел своих учениц и однажды категорически сказала им, что они опозорят всю страну, если не будут заботиться о своём моральном облике.

Другое отличие Японии от Запада состояло в том, что западные женщины нередко самостоятельно организовывались в общины сестёр милосердия и демонстрировали инициативу в выборе методов ухода за больными. Хорошо известна английская медсестра Флоренс Найтингейл, во время Крымской войны (1853-1856) в кратчайшие сроки снизившая своими методами смертность солдат в госпиталях, и именно на её принципах, подразумевавших относительную независимость медсестёр от врачей, основывались последующие западные сестринские комитеты. В Японии же принципы Найтингейл не прижились именно из-за декларируемой независимости среднего медперсонала. Японские медсёстры обучались именно профессии, фактически работая в армии и получая за свою деятельность зарплату, в то время как на Западе медсёстры были добровольными работницами и денег не получали.

Для японской пропаганды и агитации медсестры в японской культуре также осуществляли множество символических ролей, в частности, роль героини-медсестры, сопровождающей героя-солдата на войне. На государственном уровне изображение медсестёр, оказывающих помощь и своим, и вражеским солдатам, было призвано показать гуманность японцев. Также отношения медсестёр и военнослужащих-мужчин были частым сюжетом для японской эротической гравюры сюнга.

«Нюрнберг» на Амуре.

Хабаровский процесс - суд над группой бывших военнослужащих японской Квантунской армии, обвинявшихся в создании и применении бактериологического оружия в нарушение Женевского протокола 1925 года в период Второй мировой войны.

Процесс проходил в Хабаровске с 25 по 30 декабря 1949 года в военном трибунале Приморского военного округа в составе председательствующего генерал-майора юстиции Д. Д. Черткова и членов — полковника юстиции М. Л. Ильницкого и подполковника юстиции И. Г Воробьева. Государственным обвинителем на процессе был Л. Н. Смирнов, а защитниками — адвокаты Н. К. Боровик, Н. П. Белов, С. Е. Санников, А. В. Зверев, П. Я. Богачёв, Г. К. Прокопенко, В. П. Лукьянцев и Д. Е. Болховитинов.

Обвиняемым вменялось в вину создание в Квантунской армии специальных подразделений («отряд 731», «отряд 100»), занятых разработкой бактериологического оружия, в частности, разведением бактерий чумы, холеры, сибирской язвы и других тяжёлых заболеваний, проведение экспериментов над людьми (в том числе советскими военнопленными) по заражению их этими заболеваниями, использование бактериологического оружия против Китая.

Обвинение было предъявлено по пункту 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года № 39 «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и для их пособников», предусматривавшему ответственность в виде смертной казни через повешение.

Вина всех обвиняемых была доказана в ходе процесса, и всем им, с учётом степени виновности, были назначены наказания в виде различных сроков лишения свободы. К смертной казни не был приговорён никто, поскольку смертная казнь в СССР была отменена указом Президиума ВС СССР от 26.05.1947.

Йозеф Алоиз Ратцингер (род. 16 апреля 1927 года), впоследствии римский папа Бенедикт XVI, в форме Гитлерюгенда. 1941 год.

Во время Второй мировой войны - солдат зенитного батальона. В 1944 году поступил на службу в Австрийский легион - в подразделение вспомогательного персонала противовоздушной обороны в Мюнхене. При приближении американских войск в 1945 году дезертировал, вернулся домой, но вскоре был арестован. В лагере для военнопленных провёл несколько месяцев.

Ежов Николай Иванович, впоследствии Нарком НКВД, во время Первой мировой войны (справа). 1916 год.

В июне 1915 года добровольцем пошёл в армию. Пройдя обучение в 76-м запасном пехотном батальоне (г. Тула), был направлен на Северо-Западный фронт, в 172-й Лидский пехотный полк. 14 августа Ежов, заболевший и к тому же легко раненый, был отправлен в тыл. В начале июня 1916 года Ежов, признанный негодным к строевой службе по причине очень маленького роста (151 см), направлен в тыловую артиллерийскую мастерскую в Витебске. Здесь его сначала использовали в основном в караулах и нарядах, а с конца 1916 года его, как самого грамотного из солдат, назначили писарем.