страны

Сюнга - искусство эротического рисунка в Японии.

Визуальное искусство Японии пережило несколько крупных этапов развития, однако на протяжении всей свой истории, художников этой страны интересовала проблема интимной жизни своих современников.

Чувственное, сокрытое и непосредственное - таковы были источники вдохновения для большинства мастеров. Одновременно с этим, необходимо было передать близость, используя наименьшее количество подручных средств, потому как в Японии всегда ценилось искусство намека на контекст, а не его откровенное изображение.

К началу 17 века японская эротика наконец сформировало свое жанровое направление. Для нее был придуман специальный термин: сюнга ( 春画 ) или весенняя картинка. Как и в русском языке, здесь концепция любви прежде всего ассоциировалось с весной, временем года, когда пробуждаются самые бурные чувства. Не случайно в работах этого жанра мы часто можем увидеть цветущие ветви деревьев.

К сожалению, растущая популярность сюнга совсем не радовала пуританское по своему духу правительство Японии. В то время во главе государства стояла самурайская элита, чей кодекс в первую очередь превозносил идеалы храбрости и достоинства, презирая удовольствие и слабость влюбленного. Поэтому целыми веками весенние картинки можно было купить только из под полы, и это настоящее чудо, что они смогли дойти до наших дней.

Парадоксально также и то, что все без исключения великие художники, начиная с Харунобу, чьи картины я выбрал в качестве иллюстрации это материала, до Хокусая, автора самой известной японской картины "Большая волна", рисовали сюнга. Вероятно, этот жанр был крайне притягателен не только для зрителей, но и для авторов, которые буквально рисковали головой, лишь бы донести до окружающих свое виденье любви.

В итоге, были созданы тысячи полотен разной степени откровенности, каждая из которых сохраняет живые чувства людей, канувших в лету много столетий назад.

Схема совершения сэппуку (харакири).

Несколько слов о практике ритуальных самоубийств в Японии...


..."Начав с левого бока, совершающему сэппуку надлежит провести кинжалом разрез до правого и решающим взмахом прочертить кровавую линию вниз от нижнего края диафрагмы к пупку. Сам процесс вспарывания живота крайне болезненный. Ранения с проникновением в брюшную полость несравнимы по интенсивности болевых ощущений ни с одним другим видом ран. Однако для воина подобное служит подтверждением его силы духа. Дальше вступает друг-секундант - кайсяку, который обезглавливает падающее тело"...


(Из инструкции по совершению сэппуку).


Некоторые самураи выбирали не обычное сэппуку с последующим отсечением головы и избавлением от длительной агонии, а другой вид совершения сэппуку - дзюмондзи гири (十文字切り). При этом виде сэппуку помощник (кайсякунин) для быстрого прекращения страданий самурая уже не присутствовал. После обычного горизонтального разреза они извлекали нож и делали себе вертикальный разрез снизу вверх по середине живота. В результате резаные раны образовывали по форме крест, японскую цифру 10 (дзю). После осуществления разрезов человек спокойно сидит примерно около получаса и истекает кровью. Ожидалось, что самурай, избравший дзюмондзи гири, с достоинством уйдёт из жизни, как должно перенеся предсмертную агонию. Последним человеком, совершившим сэппуку посредством дзюмондзи гири был генерал Ноги, который совершил сэппуку в начале 20 века, когда умер его любимый император. Умереть, следуя за своим господином или супругом называлось дзюсин. Ноги сделал себе дзюмондзи гири, затем до самого горла застегнул пуговицы на своей парадной белой униформе и умер. Его жена последовала за супругом, перерезав себе вены на шее (дзигай).


Дзигай был так же распространён, как и сэппуку у мужчин. Жёны и дочери самураев всегда имели при себе кинжал кайкен для этой цели, с помощью которого они перерезали себе горло. Строгим правилом ритуала было обязательное связывание собственных лодыжек, дабы и после смерти выглядеть пристойно. Самоубийство совершалось путём перерезания яремной вены кинжалом - смерть была быстрой и неминуемой.

Саичич Александр (1873-1911), самый известный черногорец (черногорский серб), принимавший участие в Русско-Японской войне 1904-1905 годов.

Известен благодаря следующему случаю:

В 1905 году, когда русские войска находились на Сыпингайских позициях в Восточной Маньчжурии, японцы отправили своего посла в русский штаб: тот предложил провести поединок русского офицера против японского офицера. Саичич вызвался на бой. Противником черногорца был японский офицер. Оба вступили в бой, оседлав лошадей: этот поединок был очень упорным. Японец рассёк лоб Саичичу, на что тот ответил смертельным выпадом. Спустя пару секунд конь самурая поскакал назад, волоча мёртвое тело хозяина. За сто метров до японских шеренг труп поверженного японца упал на землю. Александр подъехал к нему, поклонился и тотчас же умчался обратно.

Данная победа прославила Саичича как среди русских, так и среди японцев. После победы над японским офицером Саичич продолжил службу и участие в боевых действиях, командовал драгунским эскадроном, дослужился до воинского звания капитана. Был награждён орденами Святой Анны I и II степеней, Святого Станислава II и III степеней (оба с мечами), Святого Владимира III степени с мечами, медалью за ранение, Орденом Короны Италии IV степени, Орденом Князя Данило Первого IV степени, а также серебряной медалью за храбрость и памятной медалью к 50-летию короля Николы.

Таки с дочерью - временная японская жена Менделеева В. Д., офицера фрегата "Память Азова", сына Менделеева Д. И. 1893 год.

Мусумэ.

Временная жена - термин, обозначавший в Японии конца XIX века тип отношений между иностранным подданным и японской подданной, согласно которому на время пребывания иностранца в Японии, он получал в пользование (и содержание) «жену». Сами иностранцы, в частности русские офицеры, называли таких «жён» мусумэ, от японского - девушка, дочь.

Институт «временных жён» возник в Японии во второй половине XIX века и просуществовал вплоть до войны 1904—1905 годов. В то время российский флот, базировавшийся во Владивостоке, регулярно зимовал в Нагасаки, и на время пребывания там, некоторые русские офицеры «покупали» для сожительства японских женщин.

Традиционно с иностранным подданным заключался контракт, по которому он получал в своё абсолютное распоряжение подданную микадо, обязуясь в обмен на это предоставить ей всё необходимое содержание. Такое соглашение заключалось на месяц, и при необходимости продлевалось (однако, в своих мемуарах, великий князь Александр Михайлович, побывавший в Японии, приводит иные рамки договора: «от одного до трёх лет, в зависимости от того, сколько времени находилось военное судно в водах Японии»).

Стоимость такого контракта составляла 10-15 долларов в месяц (по мемуарам Александра Михайловича, особа, знакомившая русских офицеров с их «жёнами», делала это абсолютно бескорыстно).

Мусумэ, как правило, были девочки-подростки, не достигшие тринадцатилетнего возраста. Зачастую бедные японские крестьяне и ремесленники сами продавали своих дочерей иностранцам; иногда для бедной японской девушки такой способ был единственной возможностью заработать на приданое (и выйти впоследствии замуж).

Иногда мусумэ ошибочно сравнивались с гейшей. И, несмотря на то, что ни та, ни другая не были проститутками в обычном смысле этого слова, гейша считалась представительницей элитной профессии, и телесные ласки не входили в её обязанности, тогда как мусумэ, согласно контракту, обязана была удовлетворять своего покровителя и в постели, вследствие чего нередко рождались дети.

К таким случаям можно отнести историю с так называемой «невесткой» Д. И. Менделеева: старший сын Менделеева, Владимир, согласно воспоминаниям его сестры Ольги, будучи мичманом на фрегате «Память Азова», во время стоянки в порту Нагасаки, обзавёлся «временной женой», которая впоследствии родила от него ребёнка.

Бандо Тамасабуро V - японский актёр нескольких разновидностей японского и классического театра и кино, а также режиссёр театра и кино. Один из самых известных ныне живущих актёров кабуки амплуа оннагата (женских ролей), удостоенный в этом качестве статуса живого национального сокровища.

Тамасабуро Бандо посвятил свою жизнь пристальному изучению женщин: как они ходят, как двигаются в целом, как держат руки.

И у него это неплохо получается. На самом деле, настолько неплохо, что в Японии он получил статус живого национального сокровища — так обозначаются люди, сделавшие огромный вклад в сохранение традиций и культуры страны.

Бандо — ведущий специалист в области «оннагата», одного из амплуа театра кабуки, в котором исполнители мужского пола играют роли женщин.

«Это больше, чем просто признание, этот статус для тех, кто практикует и увековечивает традиционные виды искуства, означает обязанности, моральный долг перед будущими поколениями», – заявил Бандо в интервью корреспонденту «AFP».

Кабуки является одной из форм традиционного японского театра, в которой сочетаются танец, игра актёров и музыка.

Как и в своём современном европейском эквиваленте, здесь нет женщин-актрис. Полностью мужской состав труппы носит сложные костюмы и не менее сложный грим для отображения всего разнообразия ролей.

«Самое главное для меня это создать на сцене момент, буквально долю секунды, за который я могу поделиться чем-либо с публикой… но если мне это не удаётся, если зрители не могут этого оценить, тогда я не смогу защитить это сокровище», – уверен Бандо.

Он как-то сказал, что понял, что ему никогда не увидеть мир глазами женщины, что его видение всегда будет восприятием мужчины.

Бандо старается создавать образ кусочек за кусочком: жесты, взгляд, движения веера размывают границу между действительностью, в которой он мужчина, и происходящим на сцене, где он играет женщину.

«Граница зыбка. Я мужчина, я никогда не был женщиной. Концепция оннагата основывается на представлениях мужчины о женщине, и всё куда глубже простой физической трансформации», – рассказывает он.

«Настоящий Тамасабуро здесь, перед вами. На сцене я видение, быть может, просто плод воображения. Именно на сцене я счастливее всего», – улыбается он.

Обычное представление кабуки может длиться более четырёх часов, но до сих пор остаётся весьма популярным в Токио, который славится своей любовью ко всему новому.

Предполагается, что самый известный в столице театр кабуки, Кабуки-дза (Гиндза), после масштабных реставрационных работ вновь откроется в апреле этого года.

Бандо считает, что кабуки только выиграл от технологических изменений, что они не нанесли никакого ущерба сути искусства, поэтому их стоит принять.

«300 лет назад кабуки был совсем другим», – уверен он. – «Не было электричества, не было электроники, например, люк в полу приходилось открывать вручную».

«Кабуки развивается, но сохраняет свой дух, и будет делать так же и в будущем — точно так же, как это делают греческие трагедии, опера или балет», – продолжает Бандо.

На прошлой неделе Бандо отправился в Париж — впервые за четверть века. Сначала он дал три сольных представления, а затем предстал в «Пионовом павильоне», классической китайской опере, которую он же и поставил.

Сокращённую версию шедевра эпохи династии Мин представят около 60 актёров и музыкантов. В оригинале «Пионовый павильон» включает в себя 55 актов.

В этой истории любви молодой пары Бандо играет роль Ду Линян (Du Liniang), дочь высокопоставленного чиновника.

По словам Бандо, он одновременно и нервничал, и предвкушал выступления за рубежом, но при этом был твёрдо уверен, что экзотика и непривычная эстетика кабуки переживёт переход на европейскую сцену.

«Этого достаточно, чтобы пьеса понравилась», – заявил Бандо, отвергнув предположения, что аудитории потребуются разнообразные знания в области культуры и истории. – «Не обязательно знать о войне Алой и Белой розы, чтобы любить Шекспира».

Юрий Гагарин в Японии среди восторженных японских детей. 1962 год.

В Токийском аэропорту Ханеда Гагарина встречали 10 тысяч человек. Когда Юрий Алексеевич сказал им, что первой из космоса он увидел Японию, восторгу не было предела. Японцы скандировали: "Банзай, Гагарин".

Японские газеты писали: "По Японии движется тайфун. Но на этот раз он не уносит крыши домов, не вырывает с корнями деревья. Это буря другого характера. Буря Гагарина...". На одном из митингов хлынул дождь, но никто не ушел, прикрывшись зонтами и плащами.