слегка интересный

Яков Новиченко: герой, спасший Ким Ир Сена

1 марта 1946-го. Митинг в Пхеньяне. На трибуне «Солнце нации». Вдруг - граната. У Новиченко была пара секунд, чтобы принять решение. И он не дрогнул.

Герой нации

Будущий спаситель «Солнца нации» Ким Ир Сена родился в селе Травны, что в Томской губернии (сейчас — Травное в Новосибирской области). Произошло это в конце апреля 1914 года. С детства Яков Тихонович помогал родителям. Сначала работал с ними в поле, затем стал пастухом. Повзрослев, Новиченко трудился батраком, строил железную дорогу. А после перебрался в колхоз. В армию его призвали в 1938 году. Не прошла мимо него и война. Яков Тихонович сражался против японцев, участвовал в освобождении Кореи. Таким образом советский лейтенант и оказался в Пхеньяне.

Советский лейтенант накрыл гранату своим телом. Он выжил благодаря врачам и книге.

Яков Тихонович и Ким Ир Сен.

1946 года оказался судьбоносным в жизни Новиченко. Взвод, в котором служил Яков Тихонович, охранял правительственную трибуну, расположенную на привокзальной площади города. Вскоре должен был начаться митинг в честь годовщины Движения 1 марта (праздник, посвященный борьбе с японцами). Поскольку советские солдаты прибыли на место рано, времени у них было много. Яков Тихонович решил провести его с пользой и занялся любимым делом — чтением. Он достал книгу «Брусиловский прорыв» и углубился в происходящее на бумажных страницах.

Спустя некоторое время Новиченко спрятал книгу за пояс и принялся расставлять людей. До митинга оставалось совсем немного.

Торжество началось. На трибуне появился Ким Ир Сен. Многотысячная толпа слушала его с замиранием сердца. Внезапно из массы людей в сторону трибуны вылетела граната. Она ударилась об нее и упала. Рядом оказался как раз Яков Тихонович. Времени на раздумье у него практически не было, как и не было возможности избавиться от гранаты, ведь повсюду были люди. И тогда младший лейтенант прижал ее к себе рукой и упал на землю. Граната взорвалась.

Медики, которые боролись за жизнь Новиченко, потом вспоминали, что им привезли израненного и покалеченного человека, на котором не было живого места. Взрывом Якову Тихоновичу оторвало правую руку, сильно повредило левый глаз. Но он выжил, выжил благодаря стараниям врачей и «Брусиловскому прорыву». Как раз толстая книга приняла на себя часть осколков.

Новиченко провел в госпитале несколько месяцев. Врачи сумели поставить его на ноги. И в течение всего этого времени каждый день младший лейтенант получал фрукты и цветы от благодарного корейского лидера. А как-то адъютант «Солнца нации» преподнес Новиченко серебряный портсигар, на котором красовалась надпись: «Герою Новиченко от Председателя Ким Ир Сена». Обрадовал Якова Тихоновича и командир дивизии. Он сообщил, что его представили к званию Героя Советского Союза.

Памятная доска Якова Тихоновича Новиченко.

Серые будни героя

Вылечившись, Новиченко покинул Корею и вернулся домой. Село Травное Новосибирской области героя встретило буднично. На ранения никто внимания не обращал, люди понимали, что он вернулся с войны. И Яков Тихонович начал вести рядовой образ жизни. Он совсем не подходил под растиражированный образ героя. Был тихим, скромный и мягким человеком. Но все же однажды Новиченко рассказал о своем поступке, сообщив, что ему обещали присвоить звание Героя Советского Союза. Односельчане, конечно, обрадовались и стали ждать торжественного известия.

Шло время, а почтальон так и не приносил заветного наградного указа. И по селу поползли слухи, что Новиченко — обыкновенный лгун. Иной раз кто-нибудь из односельчан спрашивал с издевкой: «Ты чего, герой, звезду не надел?». Из-за этого забраковали кандидатуру Новиченко при выборе нового председателя колхоза. Яков Тихонович стойко переносил издевательства и унижения, не пытаясь доказать свою правоту.

Но однажды он все-таки не выдержал и отправил письмо в Министерство обороны. Там не ответили, но в 1951 году его все же наградили орденом Боевого Красного Знамени. Но и этого было достаточно, односельчане перестали издеваться. Жизнь потихоньку наладилась.

Новый поворот в жизни Якова Тихоновича произошел в 1984 году. Несмотря на то, что семейство Новиченко получило квартиру в Новосибирске, лето они проводили в деревне. И в тот год Ким Ир Сен прибыл с визитом в СССР. Он не забыл своего спасителя и приказал отыскать Новиченко. Его нашли и привезли прямо на вокзал Новосибирска.

Новая встреча произошла почти сорок лет спустя. «Солнце нации» и Яков Тихонович тепло пообщались, после чего корейский лидер пригласил его вместе с семьей в гости. С того знаменательного дня почти каждый год Новиченко бывал в Северной Корее. И обязательно Ким Ир Сен находил время, чтобы лично пообщаться со своим спасителем.

Несмотря на тяжелые ранения, полученные в молодости, Яков Тихонович отличался крепким здоровьем. Он много работал, принимал активное участие в жизни села, любил читать художественную литературу и прессу. Из газет-то Новиченко и узнал, что 8 июля 1994 года умер Ким Ир Сен. И Яков Тихонович словно сломался. Он резко сдал и умер 8 декабря 1994 года в возрасте восьмидесяти лет.

Но история дружбы семейства Новиченко с Кореей на этом не оборвалась. На столетие Якова Тихоновича его родственники получили подарок от корейцев — памятник на могилу. Причем его в деревню лично доставил посол. В КНДР о подвиге Новиченко помнят и по сей день, его описанию нашлось место в учебниках истории.

Кстати, о событиях 1 марта 1946 был снят фильм «Секунда на подвиг». Картина, вышедшая на экраны в 1986 году, являлась совместной работой советской киностудии имени Горького и Корейской государственной киностудии.

Памятная стела.

Водка и Алексей Рыков - несколько слов о первой советской водке - "рыковке".

В декабре 1924 года, спустя 10 лет после введения сухого закона в России вновь начался выпуск водки. Нищенствующее государство, по понятным причинам, решилось на «водочное» финансирование бюджета. И на прилавки поступила первая советская водка - прозванная в народе «рыковка», по фамилии председателя Совнаркома А. Рыкова. Немного предыстории...

Вот цитата от «Московского Столичного Попечительства о Народной Трезвости», 1915 г.:

«Депутаты Госдумы от крестьян обратились к царю со специальной просьбой. Они писали: «Сказка о трезвости - этом преддверии земного рая стала на Руси правдой. Понизилась преступность, затихло хулиганство, сократилось нищенство, опустели тюрьмы, освободились больницы, настал мир в семьях, повысилась производительность труда, явился достаток. Несмотря на пережитые потрясения (мобилизация и война), деревня сохранила и хозяйственную устойчивость, и бодрое настроение. Да будет стыдно всем тем, которые говорили, что трезвость в народе немыслима, что она не достигается запретом. Не полумеры нужны для этого, а одна решительная бесповоротная мера. Изъять алкоголь из свободного обращения в человеческом обществе на вечные времена…».

В 1924 году М. Булгаков записал в своем дневнике: «В Москве событие – выпустили 30° водку, которую публика с полным основанием назвала «рыковкой». Отличается она от царской водки тем, что на десять градусов она слабее, хуже на вкус и в четыре раза её дороже». «Водку называют «Рыковка» и «Полурыковка». «Полурыковка» потому, что она в 30°, а сам Рыков (горький пьяница) пьёт в 60°».

В народе тогда говаривали, что, мол, новоявленная «рыковка» – это на самом деле «полурыковка», а вот настоящая «рыковка», которую делают исключительно для кремлевских вождей, имеет крепость аж 60 градусов, и означает это, что народ снова надурили. В дневнике Булгакова 1925 года есть анекдоты на водочную тему:

«Если бы к «Рыковке» добавить «Семашковки» (нарком здравоохранения Н. Семашко), то получилась бы хорошая «Совнаркомовка». «Рыков напился по смерти Ленина по двум причинам: во-первых, с горя, а во-вторых, от радости».

Алексей Рыков после смерти Ленина возглавлял советское правительство, и решение, по отмене сухого закона, под которым он поставил подпись, всколыхнуло общество. Ранее советская власть неизменно следовало царскому постановлению о запрете продажи спиртного в связи с началом мировой войны. Подобная идеология большевиков объяснима, первое время они приравнивали пьянство к контрреволюционной деятельности. «Трезвый подход» к светлому облику строителя коммунизма:

«Военно-революционный комитет запретил продажу спирта в городе; уличенные в продаже и изготовлении спиртных напитков будут арестовываться, а заведения, рестораны и притоны, где идет торговля спиртом, будут секвестрированы и переданы демократическим организациям для устройства чайных, читален, столовых и т.д.». «Звезда» 1917 год.

Мирное время прежде всего материально. И быстро пополнить госбютжет помогут охотно потраченные рабочими деньги на водку. Алкогольная «контрреволюция» наступала постепенно. Сначала разрешили варить пиво. В 1923 году допустили продажу наливок крепостью не выше 20 градусов. Прошло полгода, от наливок страна не обрушилась, зато деньги бюджет пополнили. Еще при жизни Ленина, в 1923 году ЦИК и СНК СССР издали совместное постановление о возобновлении производства и торговли спиртными напитками. Началось восстановление водочных заводов.

И, наконец, 1924 год. Водка «рыковка». Ходил анекдот, что в Кремле каждый играет в свою карточную игру: Сталин – в «Короли», Крупская – в «Акульку» (Акулина-дурочка – расхожий образ), а Рыков – в «Пьяницу». Была и такая байка, что Рыков ввел продажу водки от горя после смерти Ленина: плакал и пил, пил без конца.

Сведения о «градусности» советской водки «рыковки» разнятся: и 30, и 38 и даже 42 градуса. Да позабыл, пади, народ за 10 лет вкус державной водки. По поводу двух последних цифр был анекдот, связанный с отличием «рыковки» от дореволюционной водки всего в два градуса.

Царь Николай встречает на том свете Ленина:

– Что, Владимир Ильич, и вы водочку выпустили? А сколько градусов? Неужто тридцать восемь (42 в иной версии анекдота)? Эх, стоило из-за каких-то двух градусов революцию делать!

Градусность «рыковки» колебалась, а причиной была тяга большевиков к экспериментам. Проблему эту еще за 30 лет до большевиков исследовал по поручению правительства Д.И.Менделеев. В научной работе «Рассуждение о соединении спирта с водою» он доказал, что идеальное соотношение в готовом продукте – 40%. Менделеевский фактор золотого сечения – 40° – выгодно отличал русскую водку от прочих подобных напитков.

«Питкость» – обозначение степени усваиваемости продукта. Физиологи признали, что «менделеевское» число градусов обеспечивает наилучшую питкость водки. А ученые-химики это безоговорочно подтвердили.

После отмены сухого закона на следующий день в одной только Москве погибло несколько десятков человек, от перепоя «на радостях» и в драках.

Ангелика (Гели) Раубаль, племянница Адольфа Гитлера, вместе с дядей играют во время отдыха с птичкой. Начало 1930-х годов.

Многие считают, что Гели была фактически единственной женщиной, которую Адольф Гитлер любил по настоящему в своей жизни. Несмотря на близкородственные отношения, между ней и Адольфом завязался роман (впрочем, это вообще у них семейное - Гитлер сам был результатом инцухта - его мать была двоюродной племянницей его отца), который длился с 1925 года и до самоубийства Гели в 1931 году, вызванного тем, что Гитлер стал встречаться с Евой Браун. По некоторым сведениям, в 1931 году перед самоубийством Гели была беременна. Адольф Гитлер очень тяжело переживал её смерть, на время даже бросив заниматься политикой, однако всё же нашёл у себя силы вернуться к политической борьбе.

Мэй Ланьфан (слева) и Сергей Эйзенштейн. 1935 год.

Мэй Ланьфан (梅兰芳, 1894 - 1961), исполнитель в женском амплуа дань, на протяжении 40 лет был самым известным в мире актером пекинской оперы. Он первым вывез пекинскую оперу за рубеж.

В 1935 году Мэй Ланьфан со своей труппой побывал в Советском Союзе. Ради того, чтобы увидеть их игру, в Москву приехал знаменитый немецкий писатель Бертольт Брехт, а во время ленинградских выступлений спектакли Мэй Ланьфана посмотрел Сталин.

В отличие от западной, пекинскую оперу приходят не столько слушать, сколько смотреть. Это синтетическое искусство, в котором органично сочетаются актерское мастерство, вокал, хореография, сценическая речь, пластика, владение боевым искусством, акробатика. С другой стороны, искусство пекинской оперы - искусство условности и устойчивой традиции, что коренным образом отличает его от психологического европейского театра.

Сергей Эйзенштейн снимал фильм о гастролях пекинской оперы в Москве, но по каким-то соображениям Комитет по делам кинематографии отменил решение о производстве фильма.

В период гастролей в СССР Мэй Ланьфан встречался с такими знаковыми деятелями русского искусства, как К.С. Станиславский, В.И. Немирович-Данченко, С.М. Эйзенштейн, В.Э. Мейерхольд. Немирович-Данченко, высказывая впечатления от увиденного, отмечал, что нет другой формы искусства, способной своей точностью и яркостью так же точно выразить дух нации. Мейерхольд замечал, что Мэй Ланьфану превосходно удалось исполнить женские образы: "В нашей стране множество актрис, но ни одной не удавалось передать то женственное, что просматривается в персонажах Мэя".

Пекинская опера воздействует на зрителя в максимально условной форме, и это открывает простор воображению. Актёры изображают не формальное, внешнее сходство с персонажами, а концепцию, идею, символ, что позволяет зрителю домысливать за него остальное. Так, актёр в амплуа дань играет не конкретную женщину, а идею женственности. Именно поэтому от игры Мэй Ланьфана у публики создавалось впечатление, что, как пишет Вера Юренева, "...он, и только он - самая пленительная женщина в мире" ("Мои записки о китайском театре").

Уильям Адамс - самурай из Англии.

Наверняка многие смотрели сериал "Сёгун" по одноименному роману Джеймса Клавелла. Действие происходит в Японии 17 века периода становления власти сёгуната Токугавы. Главный персонаж, английский моряк Джон Блэксорн, попадает в Японию и становится участником исторических событий того времени.


Прототипом главного персонажа стал английский моряк Уильям Адамс, который попал в Японию в 1600 г., отправившись двумя годами ранее в экспедицию через Магелланов пролив на голландском судне "Лифде" ("Милосердие"). Когда корабль разбился на острове Кюсю, Адамс также был заключён в тюрьму в Осаке по ложному обвинению иезуитов, но вскоре был освобождён и впоследствии пользовался расположением Токугавы Иэясу, для которого он выстроил корабль по западному типу. Уильям Адамс умер в 1620 г., прожив в Японии 20 лет, заведя здесь вторую семью и так и не вернувшись на родину, в Англию. Впоследствии в честь него в Токио (Эдо) назван был квартал Андзин-тё, а сын его (от японки) Джеймс в 1636 г. выстроил в честь отца поминальный храм.